— Нет, — прошелестел призрак, услышав вопрос из уст своего сына. — Прости. Ты не должен… не должен был… не дол…

Голос его истончился, по телу пробежала рябь, и призрак растаял. На полу в центре пентаграммы осталось лежать тело мотылька — или, вернее, полурассыпавшийся трупик. Даниил, опустив голову, стоял столбом. Когда я тронул его за плечо, он вдруг вскрикнул, оттолкнул мою руку и бросился прочь.

Дня два после этого я ходил как в воду опущенный. Мне не давало покоя то, что я услышал от призрака Йозефа Мельхиора. Получалось, что Даниил мог умереть ради того, чтобы Мигун выбрался на свободу. Его отец должен был отдать самое дорогое… Но его любовь была слишком сильна, и даже преданность гуру оказалась бессильной перед отцовским чувством? Хм, мои родители явно любили меня гораздо меньше, если предпочли самоубийство. И не права ли дама Морана в отношении Черного Вэла? Ведь он был одним из боевиков секты. А что, если и он, по примеру четы Мельхиор, тоже приближал возвращение Мигуна?

Терзаемый этими мыслями, я по полночи ворочался в постели и иногда до рассвета лежал, не сомкнув глаз. Мне все казалось, что, стоит мне задремать, как зелейник придет по мою душу. К концу второй бессонной ночи я уже желал, чтобы его поскорее уволили.

К сожалению, пока что вину Черного Вэла доказать было невозможно. Берегиня и ее ученики трудились не покладая рук, разбирая доспехи в холле и школьном музее и перебирая их заново, и в конце концов все они обрели фантастический вид, но дух Рыцаря вместо того, чтобы попасть в подготовленную ловушку, испарился совершенно. Обычно призраки исчезали на три дня, а то и на пару недель. В прежнее время отсутствия Оживающего Доспеха никто бы не заметил, но сейчас это выводило всех из терпения.

На третью ночь бессонница все-таки дала о себе знать, и я заснул около полуночи. А когда проснулся, выяснил, что проспал завтрак.

Готовый ко всему, я с тяжелой головой выполз из своей комнаты и сразу понял, что оправдались мои самые дурные предчувствия. Ибо от волнения и удивления гудел уже наш четвертый этаж, а именно его центральная часть, где находилась учительская.

Ожидая увидеть там все, что угодно, я помчался сломя голову и, еще подбегая, увидел столпившихся детей и взрослых, разглядывавших написанную на стене аршинными буквами надпись:

«ОТДАЙТЕ ЛОРДА МОРТОНА!»

Кто-то обернулся, заметил меня, потормошил соседа. Все зашевелились, расступаясь и освобождая мне дорогу. Гул голосов понемногу стих, и к стене я подошел в гробовом молчании.

Огромные буквы были написаны на высоте человеческого роста, и написаны они были кровью.

Рядом что-то задвигалось, и меня ухватили за локоть. От неожиданности я вскрикнул и схватился за амулет, но это оказался Спурий. Учитель-оборотень тяжело дышал после быстрого бега, от него пахло морозом и зверем.

— Я из свинарника, — прохрипел он, хватая полным ртом воздух. — Зарезан кабан Скринфакси.

Спурий воровато обернулся и, приблизив губы к моему уху, прошептал:

— У него разорвано горло! Я полузверь, я знаю, что говорю.

— Так может быть…

— Ты что, совсем того? — зашипел он. — Полнолуние только через неделю!

Учителя постепенно выходили из ступора. Детей — большинство из них уже пришло из столовой на уроки — кое-как загнали в классы, а двери, ведущие на этаж, перекрыли, чтобы новость не распространялась дальше по школе.

Придя в класс, я молча сел за стол. Девушки шестого курса, одиннадцать пар глаз, молча смотрели на меня. Я чувствовал разлитое в воздухе напряжение. Кровавые надписи кого угодно способны вывести из себя.

— Все в порядке — Я с усилием встал. — Начнем урок. Сегодняшняя тема…

— Значит, это правда? — послышался дрожащий от волнения голос.

— Что правда? — поискав глазами говорившую, я наткнулся на Ингу. Под моим взглядом девушка покраснела.

— Ну, это правда, что вы — это вы?

— Что вы — тот самый Мортон? — подала голос Вероника. — Или вы его однофамилец? Понимаете, мы давно спорили, вы это или не вы, а спросить не решались.

Я набрал полную грудь воздуха.

— Да. Я — это я.

Класс оживился. Девушки шушукались, переглядывались, толкали друг друга локтями. На меня уставились обожающие, восторженные, любопытные взгляды.

— Расскажите, — попросила Кристина.

— Что рассказать?

— Ну, все. Как вы… ну, жили? И вообще?

— Да я ничего не знаю. Понимаете, то, что я Максимилиан Мортон, я узнал всего год назад. До этого меня звали Эмилем Графом, и я воспитывался в другой семье. У меня было обычное детство — родители, брат и сестра. Я жил так же, как все мальчишки. И ни разу со мной не произошло чего-то из ряда вон выходящего. У меня даже нет никакого шрама или там, например, родинки. Правда-правда!

Девушки захихикали. Видимо, мои слова насчет родинок и шрамов показались им забавными.

— Но вы же должны были знать! — не сдавалась Кристина.

— Что? Про Мортонов? Да, мы проходили о них по Истории Магии, но это было так давно. Я даже не думал, что легенда о сыне Мерлина имеет ко мне какое-то отношение. Я же тогда был Эмилем Графом!

— И вас не насторожило, что три поколения Мортонов во время разгула мракобесия прожили под чужими именами?

— Но мне-то никто не говорил в детстве, что я не Эмиль Граф. Я вообще, если хотите знать, пару раз прогулял этот предмет. Мы тогда с ребятами отправились в Милоград в зооцирк. А вы, по-моему, сами все знаете лучше меня. Так, может быть, это не я, а вы должны мне рассказать правду о роде Мортонов?

— Но это же все написано в учебнике! — не сдавались девчонки.

— Да, но я так давно последний раз держал учебник в руках!

— Ой, да это мы сейчас!

Пошептавшись, девушки отправили двоих разведчиц в библиотеку, и вскоре в мои руки лег учебник по Истории Магии. На шестом курсе историю уже не проходят, она относится к числу общеобразовательных предметов. Это был учебник за пятый курс, и я сразу открыл его на последних главах.

— «Восстание Белого Мигуна», — прочел я вслух.

— Почитайте, — заныли девушки.

Я помотал головой — с первых же строчек рассказ о секте полностью захватил мое внимание. В свое время я довольно бегло ознакомился с этим параграфом, да и на экзамене мне попался билет по другой теме, и поэтому сейчас я, как будто впервые, читал о жизни моих родителей.

"…Секта, — писалось в учебнике, — провозглашала близкий конец света. Ее гуру утверждал, что спасти мир могут только новые маги, выведенные с помощью его методик. А зачать новых магов должны его последователи. Прочие умрут страшной смертью в день и час, когда укажет он, Белый Мигун. Власти хотели запретить секту, и тогда Белый Мигун решил, что Час Возмездия настал.