— Да, командир, — скороговоркой подхватил его мысль Стылов, невольно озираясь. — Мы не хотим тут подохнуть… Не надо… — Понимаешь?

Клаус поднял на лейтенанта тяжелый взгляд.

Загомир побледнел еще сильнее, и его лицо исказила нечеловеческая гримаса, потому что в глазах Клауса Стылов прочел не просто презрение…

Он попятился, вскинув оружие.

Клаус не шевелился, застыв под прицелом двух импульсных винтовок. Он еще на что-то надеялся, хотя разумом понимал: эти люди невменяемы и они все равно будут стрелять, так или иначе, что бы он им ни ответил, только потому, что они боятся его, боятся роботов, боятся себя и по-звериному хотят жить…

Тяжелый модуль, который уже выглядел как карабкающийся по небесам жук, медленно проползал мимо, унося с собой драгоценные секунды.

— Вы идиоты! — проговорил Клаус.

— Ты собирался подставить нас! — оборвал его Мартин. — Ты хотел, чтобы мы подохли ради какой-то там колонии!

— Вы подохнете так или иначе, — не выдержав, обронил Клаус. — Такие, как вы, не выживают.

Лицо Мартина позеленело.

В следующий момент Клауса ослепил выстрел. Что-то с оглушительным лязгом ударило в лицо, сбив его с ног.

Он захрипел, пытаясь обуздать взбесившуюся вдруг землю, но жгучая боль ударила в грудь и сознание погасло…

— Слышишь, ты, придурок…

— Иди к черту, разберемся…

Что-то липкое окутало его мозг.

— …Сейчас вырву коммуникатор и пошли…

Острый укол инъектора привел Клауса в чувство.

Его окружала серая мгла. Он со стоном пошевелился и понял, что перед глазами застыла покрытая паутиной трещин поверхность забрала. Жидкокристаллический экран был разбит.

Он скрипнул зубами, перевернулся и едва не потерял сознание от пронзившей грудь остервенелой боли.

Собравшись с силами, он сжал пальцы протеза и, зажмурившись, ударил кулаком по потухшему забралу.

Паутина трещин лопнула. Мир вновь вернул свои краски. Пахло кровью и болотом…

Он лежал в грязи, а над его головой медленно полз к горизонту десантно-транспортный модуль…

Клауса окружала звонкая тишина. Не было слышно ни воя истребителей, ни грохота орудий, ни голосов вокруг. Он понял, что контужен. Внутри гермошлема горел один-единственный индикатор. Боевая система жизнеобеспечения всегда умирала последней…

Эта мысль почему-то успокоила его, отогнав боль. Он чувствовал, как копошатся под развороченной броней цепкие механические лапки. Острые уколы инъектора следовали один за другим, вырывая его из шока.

Он перевалился на бок, с трудом поднялся на четвереньки и огляделся. Две фигуры в заляпанных грязью боевых скафандрах в сотне метров от него форсировали болото, спеша выйти на соседнюю возвышенность. Его оружие они уволокли с собой. Осталась одна-единственная ракета, заряженная в установку, что была прикреплена к его правой руке, но тратить ее на двух свихнувшихся подонков он не собирался.

— Игорь… — просипел он, не узнавая своего голоса.

Тишина… БМК нигде не было видно, лишь из болота недалеко от двух фигур, уже взбиравшихся на соседний холм, торчал обугленный хвост затонувшего космического истребителя.

Клаус встал на ноги, качнулся, едва удержавшись на ногах, и посмотрел на свое плечо.

Коммуникационная система скафандра была вырвана вместе с гнездами…

Взглянув в небеса, он понял, что у него остался единственный шанс. Теперь, когда до тяжелого десантного транспорта оставалось не больше километра, даже с учетом высоты, необходимость в электронном прицеле отпала. Он мог ударить прямой наводкой и должен был сделать это прямо сейчас.

Внезапно на внутренней поверхности гермошлема ожили еще несколько индикаторов. Компьютерная система боевой экипировки нашла какой-то резерв, и в верхней части разбитого забрала мягко осветился крохотный резервный дисплей.

Клаус сплюнул скопившуюся во рту кровь и медленно поднял руку.

У него была всего одна ракета…

Микропроцессор скафандра бурно запротестовал и зашелся злобным предупреждающим писком. Стрельба из ракетной установки с дистанции прямой наводки, по мнению его тактических программ, была чистой воды самоубийством, но решал в эти секунды не он, а человек.

Модуль уже был почти над ними. По маслянистой глади болота вслед за его движением бежала пологая приливная волна, вызванная действием привода антигравитационной тяги.

В этот самый момент Мартин, вскарабкавшийся на вершину соседнего холма, остановился и кинул взгляд назад.

— Нет!!! — дико заорал он, увидев в сотне метров от себя бронированную фигуру с воздетой к небу рукой, на которой были закреплены пусковые стволы.

Он попытался вскинуть винтовку, и в этот момент от руки Клауса в небо ударил столб огня.

С раздирающим душу воем боеголовка пронзила воздух и ударила в двигательную секцию модуля. Над головой Мартина раздался оглушительный грохот. Невыносимый, тяжкий стон раздираемого на части металла сопровождался скрежетом расходящихся по шву бронеплит и градом осыпавшихся вниз осколков. Ударная волна от взрыва пошла вертикально вниз, на мгновение выдавив из берегов несколько кубических километров болотной жижи.

Для Стылова, который еще не вскарабкался на холм, это был конец. Забрало его гермошлема оказалось открытым, и когда лейтенанта, сбитого с ног ударной волной, накрыл вал выплеснувшейся из болота жижи, он уже не мог ничего сделать. Зловонная грязь моментально заполнила гермошлем, залепив его лицо, и жадная приливная волна отхлынула, унося с собой закованное в броню безвольное тело.

Мартина тоже швырнуло на землю и проволокло несколько метров вниз по склону. Ошалев от грохота, он вскочил, дико озираясь по сторонам. Объятый пламенем модуль накренился, заваливаясь на нос и тщетно пытаясь удержаться в воздухе. Из развороченной двигательной секции вниз падали раскаленные докрасна обломки.

Мартин большими неуклюжими прыжками отскочил в сторону, справедливо опасаясь, что сейчас тысячетонная конструкция не выдержит и рухнет вниз. Озираясь, он случайно заметил Клауса, который, не обращая внимания на подбитый корабль, спускался с холма. Он шел прямо на него…

Глаза Мартина заволокло яростной мутью. Находясь в полном аффекте и плохо соображая, что делает, он вскинул импульсную винтовку и выстрелил.

Снаряд угодил Клаусу в ногу, рикошетом распорол броню чуть выше колена и, отскочив, взорвался, подняв к небу фонтан болотной жижи.

Фигура в исковерканном скафандре пошатнулась, но Клаус не упал. Он шел вперед, где из болота торчала рука Стылова, судорожно сжимавшая оружие…

Мартин, объятый ужасом, попятился, и в этот момент автопилот десантно-транспортного модуля наконец не выдержал. Корабль, описывавший неуклюжие концентрические круги, вдруг накренился и рухнул прямо на вершину злополучной возвышенности.