В боковую дверь покоев неслышно скользнул серенький сморщенный человечек и засеменил к Императрице, успевая кланяться на бегу.

— Идет, государыня-матушка!

— Что, уже сюда?

— Истинно так, всемилостивица наша! Ох, грозен из себя!

— Ну… вот… — Государыня вздохнула. — Беги, Солнышко. Погоди… Дай-ка, я тебя за вихры хоть потреплю, сними берет… Матушке и супруге — улыбку от меня, а малышу — обещание. Пусть только подрастет, да приедет… Ну, беги же, скорее. Не сюда! Вот в эту дверь — и никуда не заходи по пути, не сворачивай!

Немолодой уже человек, в пегой бородке, с седыми волосами до плеч, одетый по-походному, сдал привратному караулу, под расписку, разобранный лук и швыряльные ножи, поставил на дворцовую конюшню лошадь и теперь шел через огромный двор во дворец, но не к парадному главному входу, а левее, к одному из служебных. Внезапно двери этого входа распахнулись и из них выскочил молодой человек, изрядного росту, с широченными плечами, щегольски, по-придворному одетый, но со старинным двуручным мечом, укрепленным на старомодной «заспинной» перевязи. И меч, и даже черты лица молодого человека, видимо, показались седому путнику знакомыми, так как он обернулся ему вослед и озадаченно хмыкнул. Однако молодой человек, похоже, весьма спешил, он несся через весь двор мощным, даже красивым, но отнюдь не придворным махом, не оглядываясь по сторонам и не оборачиваясь.

Седой путник, едва вступив в пределы Дворца, сразу же расстегнул ворот плаща, сдвинул на затылок дорожную шапку грубой ящерной кожи и неспешно двинулся по анфиладам дворцовых залов, не затрудняясь, не спрашивая ни о чем многочисленных дворцовых стражников и слуг.

Но бухнула резко дверь, потом другая, поближе, послышалась громкая и грубая брань… Слуги и стражники, и даже редкие в этот утренний час придворные вдруг засуетились коротко и бросились врассыпную кто куда. Седой незнакомец, который по всем признакам не относился к числу дворцовых завсегдатаев, тем не менее проявил сметку и умение мгновенно определяться в незнакомой обстановке: он шагнул в узкий простенок между каменными колоннами, преклонил одно колено и низко опустил голову, на голову же накинул капюшон. Жрец и жрец, который готов молиться при каждом удобном случае. Меч из-под плаща торчит? Так все нынче при мечах, и жрецам в приграничье воевать доводится…

Надвинутый капюшон нисколько не помешал пришельцу во всех подробностях рассмотреть развернувшееся перед ним сражение-преследование, и видно было, что увиденное весьма впечатлило седого незнакомца. Крики и грохот ударов переместились в соседние залы, которые незнакомец уже миновал, а сам он выпрямился, вышел из своего укрытия и вновь распахнул плащ.

— Сударь! Вы позволите вас спросить, сударь?

Юный барон Лади Дабо, только что со смирением прижимавшийся к створке двери, с обратной ее стороны, обрел былую надменность и обернулся на голос весьма и весьма спесиво… Однако золотые шпоры на сапогах седого незнакомца и простая стальная четырехлучевая звезда на скромной нашейной серебряной цепочке, повлияли на барона самым волшебным образом: речь его до краев наполнилась дружелюбной учтивостью.

— Ну конечно, сударь! Слушаю вас!

— Я давно не бывал в столице и многое подзабыл. Но… верна ли моя догадка, что сей зрелый муж, который, подобно разгневанному богу Ларро, только что размахивал здесь жреческим посохом — это Его Величество, наш всемилостивейший император?

— Так точно, сударь, это он и есть.

— Его Величество неплохо сохранился с тех пор, как я имел честь видеть его в последний раз до этого. Но кто же тогда тот молодой человек, которого он так увлеченно и без устали преследовал, охаживая жезлом по… бокам и по плечам? Неужели…

— Именно, сударь! Это его Высочество престолонаследник принц Токугари. Посох же, судя по всему, принадлежал духовнику Ее Величества.

— Да… Время идет, сметая на своем пути всех и вся, но традиции дворца и династии остаются незыблемы! Это, пожалуй, мне нравится.

— Но, сударь, ваши благородные манеры и учтивая речь… Вы из света, сударь, это очевидно, однако я не могу припомнить, чтобы мы ранее встречались при дворе?..

— Это оттого, сударь, что вы очень молоды, и я покинул двор и гвардию раньше, нежели вы начали служить. Только вы изволите принадлежать к гвардейскому полку «Тургун», в то время как я носил мундир «Крыльев».

— О-о! Это достойный полк, не многим… э э, прошу прощения… ничем не хуже моего.

— И вряд ли лучше, сударь. У меня затруднение. Дело в том, что мой старинный друг вызвал меня сюда из моего затворничества, сославшись на строгое повеление Его Величества, которого мы с вами только что имели счастье лицезреть. Но Его Величество был настолько занят, что я не решился отвлекать его по пустякам… В таком случае, сударь, не могли бы вы мне подсказать, как мне проще и быстрее добраться до рабочего кабинета Когори Тумару?.. Или до того места, где он сейчас лично изволит пребывать? Ибо это он прислал мне безотлагательное приглашение. Или его резиденция сейчас вне дворца?

Барон Лади с некоторым беспокойством глянул на незнакомца, но сразу же взял себя в руки.

— Нет, здесь же, и он, как я знаю, уже на месте. Сударь, я затруднюсь словами указать вам точную дорогу, хотя и знаю ее, ибо помещения дворца запутаны и многочисленны, прямо скажем — по-дурацки устроены, да еще то и дело закрываются на починку и переустройство… Но караул мой завершен, и нам почти по пути, пойдемте, я провожу вас.

Сразу же за воротами дворца маркиза ждали его люди. Хоггроги с разбегу прыгнул в седло, Кечень забил копытами по воздуху, обиженно жалуясь: он ждал, ждал, и ждал, ждал — а хозяина все нет! А они не кормят, и не отпускают, и не расседлывают…

— Тихо, черный! Все за мной, живо!..

Маркиз и его свита ринулись прочь от дворца. Вдоволь попетляв по окраинным улочкам, Хоггроги наконец велел всем остановиться.

— Так. Керси!.. Нет, Лери, ты покрупнее: вот тебе мой плащ, завернешься в него немедленно. Покажи… Сойдет. Ты и Керси, вместе с охраной, самым кружным путем возвращаетесь домой. Но — по более-менее людным улицам. Дома, когда все прояснится и вас освободят из-под розыска, вы собираете дружину и немедленно следуете домой, теперь уже по-настоящему домой, в удел. Керси назначается в вашем походе старшим. Мы же, втроем — я, Рокари и Марони — тоже двинемся домой, в удел, но другою дорогой, через Плоские Пригорья. Никуда не заезжая, ни с кем не говоря. В дороге и переоденусь. Все для этого взято? Кари?

— Так точно!

— Объясняю случившееся: сегодня утром меня обвинили в том, что этой ночью я побил его Высочество престолонаследника и поднял вооруженную руку на неприкосновенность посла пока еще дружественного нам государства Лу Ин. В итоге, Его Величество жаждет сцапать меня и примерно покарать. У меня, конечно же, есть смягчающие мою вину обстоятельства, но Его Величество взбешен и не настроен слушать оправдания. Тем более, что я и впрямь крепко виноват, поскольку допустил, чтобы именно в моем доме передрались и переругались все эти благородные судари. Ну а куда мне еще было деваться? У Борази все эти бабы меня поедом жрали, шагу не ступить!.. Наша задача: порознь и без потерь вернуться в удел. Всем теперь понятно, до чего доводит дурная жизнь?