Итак, командование армии приняло решение, даже после высадки десанта у Феодосии, все же идти на увеличивавшийся с каждым часом риск отсрочки высвобождения войск из-под Севастополя. Поэтому вначале был только отдан приказ прекратить наступление 30-му армейскому корпусу, а 170-я пехотная дивизия была направлена на находившийся под угрозой Керченский полуостров. На северном же участке фронта — по согласованию с командиром 54-го армейского корпуса и командирами дивизий — должна была быть предпринята еще одна, последняя, попытка прорыва к бухте Северной. Как и всегда, войска прилагали все свои силы, 16-му пехотному полку под командованием полковника фон Холтица, наступавшему на направлении главного удара 22-й пехотной дивизии, удалось еще прорваться в полосу заграждения форта "Сталин"»[128].

Утром 29 декабря советское командование отдало приказ частям третьего и четвертого секторов перейти в контрнаступление с целью полного восстановления позиций, утраченных накануне. В это же время и противник перешел в наступление на пост Мекензиевы горы и кордон Мекензия № 1с целью развития своего успеха, достигнутого 28 декабря. Разгорелись ожесточенные встречные бои.

В первую половину дня подразделения 1165-го стрелкового полка 345-й стрелковой дивизии, продвинувшись вперед, почти достигли своей цели, но, будучи контратакованы противником, подтянувшим свои резервы, отошли вновь на исходные позиции. С наступлением темноты немцы заняли пост Мекензиевы горы, но дальнейшее продвижение их на юг было остановлено.

На остальных участках фронта в этот день противник активности не проявлял.

Ночью в 1 ч 30 мин 29 декабря в Севастополь из Пота прибыл линкор «Парижская Коммуна». (Подействовал наконец на Октябрьского окрик из Ставки.) Затем «Парижская Коммуна», крейсер «Молотов», эсминцы «Безупречный» и «Смышленый» и тральщик ТЩ-22 вели огонь из Севастопольской бухты по войскам противника на подступах к городу. Линкор произвел главным калибром 135 выстрелов, противоминным калибром — 184 выстрела. «Молотов» — 204 выстрела, «Безупречный» — 58, «Смышленый» — 158, ТЩ-22 — 75 выстрелов.

Т.И. Ванеев, ссылаясь на «Морской сборник» № 1/1967 г., писал: «Только артиллерией линкора было уничтожено 13 танков, 8 орудий крупного калибра, 4 трактора-тягача, 37 автомашин и большое количество живой силы противника»[129]. И ладно бы сие было написано в 1955 г. или даже в 1975 г., а то ведь в 1995 г.! Ведь стрельба велась по площади по расчету. А Платонов ехидно заметил: «…первая стрельба главным калибром проведена с ошибкой места корабля 30–40 кабельтовых [5556–7408 м. — А.Ш.], так как штурман выдал для расчетов свое место в Стрелецкой бухте, хотя корабль находился в Южной»[130].

Поздно вечером 29 декабря, стоя на якоре в Севастопольской бухте, «Парижская Коммуна» и «Молотов» обстреляли войска противника на подступах к городу. Линкор главным калибром произвел 36 выстрелов и противоминным — 60, а крейсер выпустил 115 снарядов. В 00 ч 25 мин «Парижская Коммуна» и «Молотов» вышли из Севастополя и в 16 ч 00 мин 30 декабря прибыли в Новороссийск.

На сухопутном фронте 30 декабря весь день шли ожесточенные бои за овладение постом Мекензиевы горы и кордоном Мекензия № 1. Пост переходил из рук в руки несколько раз и к исходу дня остался в руках противника.

Манштейн писал: «Но на этом сила наступающих иссякла. 30 декабря командиры наступающих дивизий доложили, что дальнейшие попытки продолжать наступление не обещают успеха. Командование армии дало приказ окончательно приостановить наступление, после того как веские причины, приведенные им в докладе по телефону штабу фронта, убедили в необходимости этого и Гитлера. Более того, нам пришлось скрепя сердце отдать приказ об отводе войск с северного участка фронта на высоты севернее долины Бельбека. Без этой меры было бы невозможно высвободить необходимые силы. Нашим войскам, глубоко вклинившимся в расположение противника, трудно было бы долго держаться. То, что Гитлер был недоволен этим решением (хотя и не мог изменить его), так как оно противоречило только что отданному им строгому приказу, запрещавшему добровольно оставлять что-либо, ничего не значило в сравнении с ответственностью, которую я испытывал перед войсками, понесшими такие большие потери. Но, именно думая о своих войсках и о том, как сохранить людей, мне пришлось принять ЭТО решение.

Итак, первая попытка штурмом взять крепость Севастополь потерпела неудачу. За нами осталось преимущество более плотного окружения крепости, для которого требовалось меньше сил; мы также захватили удобные исходные позиции для последующего наступления. 30-й армейский корпус на юге также захватил важные пункты на местности, необходимые для последующего наступления. Но это было слабым утешением, если учитывать понесенные жертвы»[131].

Тем не менее советские историки считают датой прекращения второго штурма Севастополя не 30, а 31 декабря 1941 г. В этот день немцы атаковали наши позиции в направлении деревни Буденновка. В 10 часов утра два батальона немцев с шестью танками атаковали наши части, находившиеся к югу от поста Мекензиевы горы. Огнем артиллерии и контратакой нашей пехоты к 12 ч 30 мин атака немцев была отбита.

В 12 ч 35 мин в том же направлении два свежих батальона немцев пошли во вторую атаку. Одновременно еще один немецкий батальон атаковал наши позиции в направлении кордона Мекензия № 1. Атаки эти так же были отбиты.

В 16 ч 00 мин немцы, перегруппировавшись, произвели третью атаку, но уже силами до полка. Разгорелся ожесточенный бой. Под давлением превосходящих сил противника наши части немного отошли и закрепились на рубеже — южная окраина поста Мекензиевы горы и кордон Мекензия № 1.

В советской военно-исторической литературе значение Керченско-Феодосийской операции сознательно преуменьшалось. Ее главной целью считалось ослабление немецкого давления на Севастополь и захват Керченского полуострова. На самом же деле планом операции предусматривался морской десант в Алуште, марш-бросок войск с Ак-Манайской позиции на Керченский полуостров к Перекопу и т. д., то есть планировалось вообще выбить немцев из Крыма. И, по мнению автора, такая возможность была. Другой вопрос, что позже наши историки стали задним числом подгонять первоначальные планы под результаты операции.

На начальной стадии операции командование Закавказского фронта поставило следующие задачи: