– Нет. Мой отец будет работать тренером недалеко от Денвера.

– Тренером?

– Он тренирует футбольные команды колледжей.

– А-а… – Дайана не знала, что отец Сэма был тренером.

Собственно, она ничего не знала и о его матери, о том, есть ли у него братья или сестры. По сути, она вообще ничего не знала о Сэме Хантере. Только мысль о том, что они больше никогда не увидятся, насмерть перепугала ее.

«Может случиться так, что я проживу остаток жизни и никогда больше не испытаю тех чувств, которые обуревают меня, когда я с тобой. Это радость, счастье, робкое желание, делающее меня такой смелой».

– О, Дайана, – прошептал Сэм, увидев, как милые сапфировые глаза наполнились слезами и печалью. Поцеловав ее мокрое лицо, он крепко прижал Дайану к себе. – Не плачь.

– Я буду скучать по тебе.

– Я тоже. – «Благодаря тебе я выжил. Но что могло бы случиться со мной, не будь тебя рядом?..»

Кембридж, Массачусетс Сентябрь 1974 года

Встав из-за письменного стола, за которым она занималась, Дайана пошла перевернуть стопку пластинок на проигрывателе. Эти пластинки были ее старыми друзьями; они выжили в течение трех лет в Редклиффе и по-прежнему были с ней, когда она поступила в Гарвардскую медицинскую школу.

Возвращаясь к столу, Дайана задержалась у окна своей маленькой квартирки и с улыбкой посмотрела на крупные капли дождя, падавшие на окно. «Как уютно», – подумала она.

Этим тихим дождливым вечером она изучала анатомию грудной клетки, слушая музыку «Битлз».

Когда в одиннадцать вечера зазвонил телефон, Дайана решила, что это кто-то из однокурсников хочет попросить ее аккуратные, толковые конспекты. Да, это мог быть Элан. Элан учился на втором курсе, она встречалась с ним почти год. Занималась любовью, хотя и знала, что не выйдет замуж за этого человека. Правда, когда это случилось в первый раз, Дайана еще точно ничего не знала, зато теперь она собиралась выложить Элану все начистоту.

«Если это Элан, то, несмотря на поздний час, я приглашу его, чтобы все сказать». Так думала Дайана, направляясь к телефону. Но, поднимая трубку, она уже молила Бога о том, чтобы это просто был кто-нибудь из однокурсников, которому нужна тетрадь по биохимии.

– Дайана? Это Сэм Хантер.

– Сэм…

– Помнишь меня?

– Да, я помню тебя…

«Я не верила, что нам еще доведется встретиться». Впрочем, этот звонок мог и не означать, что им придется встречаться. Голос Сэма казался совсем близким, но она-то знала, что он в Лос-Анджелесе готовится к субботней игре против штата Вашингтон. Дайана знала расписание всех матчей университетской команды из южной Калифорнии. Она смотрела все игры, которые показывали по телевизору, а об остальных читала в газетах. Ей было известно почти все о необыкновенных успехах Сэма, и Дайана знала, что в нынешнем году его команда примет участие в национальных соревнованиях и наверняка выиграет приз «Хейсман трофи».

– Как ты?

– Отлично. Только довольно сыро.

– Сыро? – Сердце Дайаны забилось быстрее. Она в нерешительности смотрела на потоки дождя, струившиеся по оконному стеклу. Ведь в Калифорнии никогда не бывает дождей… – Ты где?

– В телефонной будке напротив какого-то «Купа».

– Значит, в Кембридже, – прошептала Дайана. Всего в четырех кварталах от ее дома. Зачем?

– Да. Я бы хотел встретиться с тобой, Дайана. Тут можно где-нибудь выпить кофе, позавтракать, пообедать или съесть ленч?

– Где ты остановился?

– Я еще не знаю.

Стало быть, Сэм только что приехал. Он пересек всю страну автостопом. Сэм знал, что Дайана все еще в Кембридже. Он убедился в этом еще до отъезда из Лос-Анджелеса. У ее младших сокурсников по Редклиффу Сэм узнал, что Дайана занималась в медицинской школе, а заместитель директора дал ему ее телефон.

У Сэма были деньги на отель – он продал машину, учебники – словом, все, кроме вещей, что лежали в его рюкзаке, и гитары. Он собирался позвонить ей, как только снимет номер в отеле и переоденется в сухое, но ждать стало невмоготу. Сэм должен был услышать ее голос.

И теперь, когда они поговорили, Сэму до боли захотелось увидеть ее. Того же хотела и Дайана.

– Привет.

– Привет. – Его губы, посиневшие от холода, улыбались обычной какой-то нерешительной улыбкой; капли дождя стекали с волос на лицо.

Пока Сэм принимал душ и переодевался, Дайана сварила горячий шоколад и перевернула пластинки.

А потом Сэм оказался рядом. Они танцевали, и все было так, словно с памятной ночи в парке, когда они обнимались под луной, прошел лишь миг.

В ту июньскую ночь их слившиеся тела двигались медленно и лениво. Теперь они спешили, испытывая острое желание быть вместе.

Словно хотели наверстать упущенное за эти годы.

Словно, несмотря на сжигавшую их страсть, что-то могло разлучить их сейчас.

С самого начала в их любви было нечто обреченное, будто они боялись целиком отдаться ей. Будто эта любовь была нереальной и ее вообще не могло быть… несмотря на то что их сердца пели от радости.

– Я просто не мог больше играть в футбол, – признался Дайане Сэм через три дня после приезда.

– Но вы же должны были выиграть «Хейсман трофи», – заметила Дайана.

– Откуда ты знаешь?

– Я многое знаю о тебе. Можешь меня проверить. Спроси, сколько пасов ты сделал в прошлом году и чей рекорд при этом побил, – проговорила Дайана.

– Но откуда?..

– Я видела по телевизору, я все время смотрела спортивную передачу «Бостон глоуб. Картинки к спортивным состязаниям».

– Серьезно?

– Конечно. – Дайана улыбнулась. А потом, поглаживая шрамы на его груди, добавила: – Я рада, что ты бросил футбол. Не говоря уже о том, что теперь ты сможешь заняться пением. Твое тело немало пострадало от этой игры.

– Ну да, пострадало, – кивнул Сэм. – Но оно готово к любви…

* * *

– Сколько у нас будет детей? – спросила Дайана в один октябрьский день, когда они бродили по Бостон-Коммонс.

Была суббота, вокруг носились радостные детишки, подбрасывая в воздух упавшие листья.

– Сколько хочешь. Ты будешь такой хорошей матерью.

– А ты – прекрасным отцом. – Улыбнувшись, Дайана спросила: – А ты уже думал, как мы их назовем?

– Кого? Наших детей? Нет, об этом я еще не думал. – Сэм посмотрел на нее, и глаза его были полны любви. – Но вообще-то одной из дочерей я бы хотел дать имя моей матери. Ее звали Джейн.

– Да? – Они часами говорили об их любви, о его песнях, которые он написал для нее еще в школе. Мечтали о будущем, вспоминали о дружной семье Дайаны. Однако Сэм избегал разговоров о собственной семье. – Твоей мамы больше нет?