– Личинки стрекоз, – тихо сказал Илай и покачал головой. – Нелегко их найти в это время года…

Фракия ничего не ответила. Она села на корточки и смотрела, как личинки съёживаются, поджариваясь в огне.

Мика направился было к ней, но Илай остановил его рукой.

– Оставь, – тихо сказал он.

Прошлой ночью, когда Мика не вернулся с горячего источника, Илай пошел его искать и увидел их в воде, его и Фракию. Скалолаз отвернулся; на него нахлынули воспоминания о Джуре, о прошедшей молодости…

Вернувшись к костру, Илай обнаружил там каменного пророка: весь в лохмотьях, он сидел перед огнём, раскачивался взад-вперёд и что-то тихо бормотал себе под нос. Несмотря на странную историю их знакомства, Илай вынужден был признать, что в этот момент обрадовался даже такой компании.

Твёрдые панцири лопались, и воздух наполнил сладковато-ореховый аромат жареных личинок. Фракия палочкой повытаскивала их из огня, и теперь подрумяненные личинки дымились на камне возле её ног. Неожиданно девушка-змеерод начала остервенело хватать их одну за другой и, разрывая зубами, жадно поедать, даже не чувствуя их обжигающего жара. Её тело сотрясали рыдания.

Наконец Фракия насытилась. Она наклонилась вперёд и опустила голову; её лицо было перепачкано жиром и сажей; слёзы, стекавшие по её щекам, капали с подбородка и шипели, попадая на раскалённый камень.

Илай заглянул в котелок. Он помешал кашу, положил немного в миску и протянул Мике.

Мика отвёл взгляд от Фракии, уставился на миску и покачал головой.

– Я не голоден, – сказал он.

Фракия, казалось, взяла себя в руки: встала, вытерла рот рукавом, застегнула воротник, поправила капюшон и отбросила волосы назад. Лицо её было таким же белым, как и душекожа. Она повернулась к Илаю и посмотрела на него ясными тёмными глазами.

– Асиль оставил меня, – просто сказала она.

С озера подул сырой, резкий и колючий ветер.

– Я видел, что ты сделала с Иессеем в мясницком каре, – кивнул Илай. – Ты заставила его говорить?

Фракия вздрогнула.

– Два змеелова унесли змеёныша в мешке, – сказала она, отвернувшись и глядя на Чистое озеро. – Но он отказался говорить, где они должны были встретиться…

– Клянусь всем святым! – воскликнул Икабод, отставив миску и вскакивая на ноги; его измученное лицо озарила улыбка. – Два змеелова с мешком? Выходит, старый Икабод наконец может быть хоть кому-то полезен!

Мика взял Фракию за руку и удивился, насколько горячая у неё ладонь. Девушка не отдёрнула руку, но и не ответила на его прикосновение, даже не взглянула на него. По её лицу нельзя было определить, заметила ли она его вообще. Она держала голову высоко поднятой; родокопьё, которое она сжимала в руке, покачивалось с каждым её шагом, будто наведённое на цель.

Несмотря на стужу, лицо у Мики горело от румянца. Мрачно-серое небо словно накапливало снег: четверо путников поднялись на утёс и спустились по крутому склону с другой стороны, а снегопад так и не начался.

Когда Мика и Фракия вышли из вод горячего источника, она осталась стоять перед ним, смыв с себя всю кровь и едкий запах мясницкого кара, и её гладкая безупречная кожа сияла в лунном свете. Как же она была прекрасна! Мика застыл, не в силах оторвать от неё взгляда и едва дыша; сердце бешено стучало у него в груди. Именно она сделала первый шаг, обняла его, притянула к себе; первая прижала свои приоткрытые губы к его губам.

На следующее утро они проснулись и ощутили повисшую между ними неловкость и стеснение. Она снова облачилась в душекожу – свою вторую кожу, сброшенную её Асилем. Но когда она присела на корточки возле камня, где лежали личинки стрекоз, она задрожала. И Мика был здесь ни при чём.

Теперь, когда они брели по заснеженным просторам за проповедником-оборванцем, Фракия снова замкнулась; она оказалась для него такой же странной, дикой и непостижимой, как до этой ночи, когда они уснули вместе.

Он почувствовал, как Фракия сжала его руку. Они остановились; Икабод и Илай пригнулись, прячась за валуном.

– Туда, – взволнованно прошептал Икабод и указал пальцем.

Впереди тянулась полоса осыпи, за которой на фоне вечернего неба возвышались красные щербатые скалы, где обитали мандрозмеи. У самого подножия между двумя валунами чернел вход в пещеру.

Чуть левее, на краю крутого откоса, горел костёр. Мика наблюдал, как фигура возле него поднимается на ноги. Теперь человек стоял к ним лицом, освещённый неровным пламенем.

– Соломон Таллоу, – выдохнул Илай.

Соломон Таллоу.

Он был там один, безрассудный бритоголовый предводитель банды змееловов, которые издевались над Фракией, унижали и мучили. Тех, от кого она бежала, спрыгнув с крапчатой скалы. Он убил Джуру и зарезал её белозмея. Он украл драгоценного змеёныша…

– Фракия, – прошептал Илай. – Фракия, стой.

Но было поздно. Она уже неслась наверх с копьём наперевес.

Соломон смотрел на неё несколько мгновений, а затем присел и схватил арбалет, лежавший подле него на земле. Он поднял оружие, натянул пружину и прицелился.

Раздался треск, и стрела, вращаясь, полетела в сторону Фракии. Девушка увернулась; острый наконечник стукнулся о камень позади неё, и стрела скрылась в щели между валунами. Фракия бросила взгляд на попутчиков.

Что-то судорожно бормоча, Илай вытаскивал свой арбалет из мешка. Он быстро и уверенно зарядил его, одновременно командуя Мике и Икабоду.

– Ты – туда, парень, – сказал Илай, указывая правее от костра. – Икабод, ты с другой стороны.

Сверху раздался звук натягиваемой тетивы и тихий щелчок: Соломон Таллоу снова зарядил свой арбалет.

Фракия бросилась к подножию скал, зигзагами перемещаясь то в одну, то в другую сторону и легко перепрыгивая с камня на камень. Илай, должно быть, выпустил стрелу из-за её спины: Соломон бросился на землю.

Стрела просвистела, затем ударилась и отрикошетила от валуна. Фракия неслась по осыпи к главарю банды. Она видела, как дрожали его огромные руки, как от пота блестел его бритый череп. Змеелов был явно напуган. И это давало ей преимущество.

– Фракия! Фракия! – испуганно шипел Илай, но она прыжками продвигалась вперёд.

Потом она побежала, ловко и уверенно преодолевая неровные валуны. Она неслась прямо на Соломона, подгоняемая жаждой мести. Она направила на него копьё, держа его на согнутом локте, точно так же, как делала это верхом на Асиле, готовая атаковать единственным известным ей способом. Она была у цели. Один прыжок, один удар, и она пронзила бы копьём сердце этого негодяя. Она склонилась вперёд…