– Сколько нужно шелка? Доставка займет время. И швеи – тоже время.

– Времени у нас хватает. Прилетел голубь – войско, что шло на подмогу мятежникам, рассеяно. Осталось добить здешних супостатов и уничтожить Великие Дома. Ох, как я мечтал об этом! Много лет мечтал! Их заговоры, их интриги, их вечное недовольство – головы с плеч мерзавцам! Кстати, Величайший, есть у меня одна мысль по поводу чужеземцев и заговорщиков. Я тебе расскажу. Мне кажется – тебе это все понравится. Зачем убивать людей Великих Домов руками наших солдат? Пусть это сделают чужеземцы! Потренируем их, и… на войну! Карателями! Они убийцы, подлецы, пусть поработают по специальности! А вот еще – выпустим на арену чужеземцев и людей из Домов-заговорщиков, и пусть чужеземцы их убивают!

– М-да… коварный ты тип… – Властитель усмехнулся, недоверчиво покачал головой. – Устроить резню на потеху толпе? А что, черни будет интересно! Вот, мол, какой справедливый этот Властитель, не пожалел родовитых дворян, напустил на них свору мерзких тварей из иного мира! И так будет с каждым! Что же… только стоит научить этих белокожих хотя бы удерживать в руке меч. Или топор. Или нож. И пусть развлекаются!

– Да, можно было бы сделать из них карательный отряд, – довольно кивнул Уонг. – Наши солдаты неохотно исполняют роль палачей, а этим ведь все равно – они убийцы, насильники! Вот пусть и убивают, насилуют тех, на кого мы укажем. Отряд белокожих демонов! Таких тварей убоятся даже профессиональные воины! Непригодных к воинскому делу – на арену, пусть подыхают, а тех, что могут драться, – в каратели.

– Интересная мысль, – хмыкнул Властитель. – Но только вот подождем результата атаки моего бравого Гангуза. Может, он уже сегодня принесет мне головы этих проклятых Синуа!

– Властитель, ведь ты не веришь в это. Зачем послал на убой пять сотен лучших воинов? Гангуз упрямый, как животное, он положит там всех своих латников!

– Посмотрим, – туманно бросил Властитель и с усмешкой посмотрел на поклонившегося советника. – Ну и положит. Зато мы будем знать, что на самом деле может оружие пришельцев! Считай это разведкой. Кстати, будет повод задать Гангузу показательную порку – в последнее время он что-то слишком много о себе возомнил. Неудача собьет с него спесь.

– Ты как всегда мудр, о Величайший!

Уонг поклонился до земли, попятился, но остался стоять. Властитель вздохнул:

– Ладно, ладно! Эй, секретарь! Да где ты там?

Из-за занавесей появился молодой мужчина с бесстрастным лицом статуи. Он не посмотрел на Уонга, лишь коротко поклонился, упершись взглядом в пол. В руках секретарь держал обычный набор – деревянные «моталки» с кожей для государственных указов, а еще – чернила, перья, мешочек с песком, все это на небольшой доске, висевшей на кожаном ремне, перекинутом через шею мужчины. Это было похоже на то, как если бы мелкий торговец собирался поторговать писчими принадлежностями.

– Слышал? Готовь пергамент. А ты, советник, иди – распоряжайся насчет шелка, веревок, ну и всего прочего. Скажи мерзавцу – я согласен. Но если у него не получится… пусть лучше сразу голову в пасть дракону кладет. Так будет надежнее. И вот еще что – штурм намечен на два часа пополудни. Приходи, смотреть будем.

Властитель вдруг заговорщицки, как уличный мальчишка, подмигнул Уонгу, и тот попятился, сдерживая выскакивающую улыбку.

С сильными мира сего нужно быть очень осторожным, даже если в детстве ты с ним рассматривал похабные картинки и мечтал о том, как трахнешь дочку придворной дамы Лелуа. В политике нет места сантиментам, нет места дружбе – даже детской. Только расчет, целесообразность и власть. Власть, ради которой все и совершается.

Власть – это деньги, деньги – это власть. И нет ничего слаще власти – тут тебе и дочки придворных дам, и вкусная еда, и все, что ты хочешь получить от жизни! За деньги можно купить все! Кроме бессмертия.

Увы, когда денег у тебя столько, что ты сам не знаешь их количества, наступает момент, когда они тебе не нужны. Когда понимаешь, что кусок хлеба, кусок сыра и стакан вина после тяжелого дня – достаточная награда за твой труд. Но уже поздно, и ты не можешь выскочить из колеи, пробитой гигантской телегой, называемой Империя.

С такой, как у него, должности уходят только на тот свет. И все разговоры о спокойной старости есть всего лишь шутка, обман. Игра слов. И Уонг, и Властитель это все прекрасно знают. Никто не позволит жить человеку, обладающему такой информацией, какой обладает советник Властителя, жить свободно, на воле, вне досягаемости господина.

Увы, и тут никакого значения не имеет – были ли они с Властителем друзьями детства или нет.

* * *

Тяжеленные штурмовые башни двигались к стенам тюрьмы, вызывая невольное чувство восхищения своим видом, наводящим на мысль об эпических великанах, согласно легендам, некогда населявших всю древнюю землю. Они покачивались, зарываясь невероятного размера колесами в рыхлую, обрабатываемую тысячами поколений крестьян землю, давили ростки, пробивающиеся через политую ночным дождем землю, и не было им преград, не было ничего на всем белом свете, что могло бы остановить эти громадины. Кроме автомата Калашникова.

Первые пули вонзились в щиты, прикрывающие людей внутри башни, когда эти монстры были метрах в трехстах от стен тюрьмы. Очереди трассирующих пуль, ясно видимые даже при свете дня, сошлись на первой башне, которая под напором своих толкателей выдвинулась вперед метров на тридцать, подтверждая народную мудрость: «Не высовывайся! Иначе башку быстро отрубят!»

Пули калибра 7.62, бронебойно-зажигательные, прошли через доски толщиной пятнадцать сантиметров и с громким стуком начали клевать латников, сгрудившихся в тесном помещении башни. Ни одна стрела не смогла бы преодолеть твердую древесину, но что бронебойной пуле какая-то там доска, когда она могла спокойно пробить полуторасантиметровую сталь?

Раскаленные фосфором пули прожигали плоть латников, останавливаясь во втором-третьем ряду солдат, а те хищницы, которым не досталось вкусной человечины, успокоились в стенах башни, дымясь, скворча, пытаясь вызвать бога огня.

Некоторым это удалось, и через минуту стены башни уже пылали в нескольких местах, сливаясь в один костер, в одно бушующее пламя, охватывавшее башню снизу доверху.

С верхнего этажа начали прыгать отчаянно вопящие, охваченные огнем солдаты, чтобы тут же упасть под меткими выстрелами снайперов.

Когда первая башня уже полыхала, как факел, пришел черед двух остальных.

На них ушло минут десять, не больше.

Если бы штурмующие догадались хотя бы напитать дерево водой либо обвешать башни мокрыми шкурами, если бы стены были обиты толстым металлом, если бы скорость движения башен была сравнима со скоростью скачущей лошади… Впрочем, и в этом случае затея скорее всего бы не удалась. Забраться на стены – это полдела. А вот на них удержаться…

От пятисот человек, которые сидели в башнях и бежали под прикрытием их корпусов, в живых осталось меньше сотни. Пулеметы выкосили всех, как косой, и на поле остались лежать сотни трупов и десятки раненых бойцов.