Надо сказать, что их страхи не были лишены оснований. В самом деле, пещера тянулась в глубь горы на целые мили, в ней было столько запутанных ходов и наши друзья так далеко зашли в погоне за медведем, а кругом царил такой мрак, что трудно было надеяться найти выход.

Особенно угнетала их темнота: они не видели друг друга, нельзя было разглядеть даже собственной руки.

Если вы окажетесь в полной темноте, то удивитесь, как трудно пройти в том или ином направлении. Действительно, вы не сможете идти по прямой линии, даже если у вас не будет никаких препятствий на пути.

Пройдя несколько шагов, вы начнете уклоняться в сторону и, возможно, через некоторое время даже опишете полный круг. Нет нужды об этом говорить: ведь вы играли в жмурки и сами прекрасно знаете, что, повернувшись два-три раза, вы не можете сказать, к какой стене стоите лицом, пока не прикоснетесь к роялю или к какому-нибудь другому знакомому предмету.

Наши друзья находились совершенно в таком же положении, как играющие в жмурки, с той лишь разницей, что в пещере не было ни рояля, ни мебели, ни других предметов, по которым можно определить, где находишься. Они не знали, куда повернуть, -окончательно потеряли ориентацию.

Довольно долго простояли они в странном оцепенении, крепко держа друг друга за руки. Они не решались разжать руки, боясь потерять товарищей. Правда, этого нечего было бояться, так как всегда можно было позвать друг друга, но ими овладел ужас, они чувствовали свою беспомощность и по-детски жались друг к другу.

Простояв некоторое время, они снова пустились в путь, держась за руки. Во время ходьбы эта предосторожность была нужнее, чем при остановке, – охотники боялись, как бы кто нибудь из них не свалился с высокого уступа или в глубокую расселину, а если они будут держаться друг за друга, то меньше шансов упасть.

Так проблуждали они несколько часов. Им казалось, что они прошли уже много миль; в действительности же они продвигались очень медленно, так как приходилось на каждом шагу нащупывать путь. Все трое выбились из сил; по временам они садились на камни, чтобы передохнуть, но владевшая ими тревога гнала их дальше, – тогда все поднимались снова и брели в темноте неизвестно куда.

Долго блуждали так охотники; они уверяли друг друга, что прошли немало миль, но не видели ни одного проблеска света, ни одного предмета, по которому можно было бы ориентироваться. Порой им казалось, что они отошли на несколько миль от входа в пещеру; иногда им чудилось, что они второй или третий раз проходят по одному и тому же коридору; наконец все трое узнали скалы, мимо которых уже проходили.

У них появилась надежда, что со временем можно будет изучить различные повороты и проходы и выбраться из лабиринта. Но на это уйдет немало времени, а чем они будут питаться, занимаясь этим изучением? Поразмыслив, они поняли неосновательность этой надежды.

Фриц шел то впереди, то рядом, а то и позади своих хозяев. Казалось, он тоже был смущен и испуган. Он не издавал ни звука и только когда перебирался через лежащую на дороге глыбу, было слышно царапанье его когтей. Но какой толк от Фрица? В такой тьме он не видит даже кончика своей морды. Но нет, ему очень может пригодиться его чутье, и, пожалуй, он может выручить своих хозяев.

– Постойте! – воскликнул Каспар, когда эта мысль пришла ему в голову. – Брат, Оссару! Разве Фриц не может нас вести? Разве он не может найти чутьем дорогу из этой ужасной темницы? Ведь ему здесь осточертело не меньше, чем нам!

– Что ж, попробуем, – откликнулся Карл, но в его тоне слышалось, что он не слишком-то надеется на этот опыт. -Подзови его, Каспар, ведь он к тебе так привязан!

Каспар окликнул собаку, прибавив несколько ласковых слов, и Фриц тотчас же к нему подбежал.

– Как нам поступить? Не предоставить ли его самому себе? – спросил Каспар.

– Боюсь, что он будет стоять на месте и не пойдет вперед, – возразил Карл.

– Посмотрим.

Все трое остановились и стали прислушиваться.

Они стояли долго, выжидая, что будет делать собака, но Фриц не понимал, что от него требуется, и терпеливо стоял рядом с ними, не обнаруживая желания идти вперед. Опыт не удался.

– Ну что же, – предложил Карл, – пусть он идет вперед, мы за ним. Быть может, он выведет нас.

Фрицу приказали идти вперед, и он двинулся в путь, слабо повизгивая; но, к своей досаде, они не могли догадаться, в каком направлении он ушел. Когда он бежал по следу какого-нибудь животного, то лаял, и легко было определить направление его пути, как это имело место при погоне за медведем. Но теперь он бежал бесшумно, и, хотя порой царапал когтями о камни, этот звук был слишком слаб, чтобы по нему ориентироваться. Опыт опять не удался, и Фрица снова подозвали.

Однако этот опыт все же имел благие последствия. Как и другие неудачные опыты, он заставил задуматься и вызвал усовершенствования.

Каспар ломал голову, придумывая новый выход. Оссару тоже напряженно размышлял. Вдруг он воскликнул:

– Веревка на хвост!

– Нет, – возразил Каспар, – не на хвост – так он не пойдет. Давайте сделаем ему ошейник и поводок по всем правилам. Так будет лучше, я ручаюсь!

Сказано – сделано. Сняли пояса и ремни с пороховниц и сумок, сделали поводок, повязали его собаке вокруг шеи и пустили ее вперед.

Каспар держал поводок, а остальные шли на голос Каспара.

Так прошли они еще около ста ярдов, как вдруг пес заскулил, потом залаял, словно напал на след, и через несколько секунд внезапно остановился.

Поводок натянулся, и Каспар понял, что пес прыгнул вперед и что-то схватил. Юноша нагнулся и стал ощупывать рукой