Участник Run-DMC Дэррил Макдэниелс констатирует, что, «когда хип-хоп стал доминирующей силой в жизни нашего сообщества, это подняло планку стиля на совершенно новую высоту, и „пумы“ и „адидасы“ превратились в объекты желания для нас» (Semmelhack et al. 2015: 137). В то же время музыкант вспоминает, что он и его сверстники в детстве носили преимущественно более дешевые баскетбольные кеды старого типа с тканевым верхом и резиновой подошвой. Поскольку в 1970-1980 -х годах меняются формы баскетбольной обуви, вместе с ними меняются и предпочтения молодежи. Так баскетбол повлиял на хип-хоп, а затем уже хип-хоп через уличный стиль начал влиять на новые поколения баскетболистов[125].

Однако в процессе этого означивания баскетбольная обувь в повседневном контексте получила в нагрузку весь комплекс негативных стереотипных ассоциаций, которые существуют в отношении стиля маргинальных сообществ. Разные попытки преодолеть или переосмыслить эти стереотипы мышления имели, как правило, ограниченный успех.

Показательной можно считать историю хита «My Adidas» группы Run-DMC. Сегодня эту песню чаще всего приводят в пример, чтобы проиллюстрировать значение музыкальной культуры для популяризации спортивной обуви и формирования некоторых связанных с ней значений (например, ассоциаций с протестом и альтернативной модой). В то же время «My Adidas» является любопытным памятником некоторым важным общественным дискуссиям 1980-х годов, существовавшим внутри самого афроамериканского сообщества. Как многие темнокожие молодые люди своего поколения, Run-DMC в дополнение к спортивным костюмам часто носили не просто кроссовки, а кроссовки без шнурков и с незаправленным язычком. Эта мода, как считается, пришла из тюрем, где шнурки были запрещены правилами. Вот как описывается механизм возникновения этой костюмной практики в документальном фильме «Культ кроссовок» (Just for kicks): «В тюрьме это не мода. Тебе не дают шнурки, чтобы ты не совершил что-нибудь отчаянное с их помощью. Но, выйдя из тюрьмы и попав домой, те парни решают, что им нравится, как это выглядит, нравятся эти ощущения, и, хотя они теперь снова на свободе, они не вставляют шнурки обратно в свои кроссовки. А потом появляются дети, такие как Джэм Мастер Джей[126], который говорит: „Хммм, а это выглядит по-настоящему круто“, — и начинает носить свои кроссовки таким же образом — и вот вы уже имеете повальное увлечение» (цит. по: Brace-Govan, Burgh-Woodman 2008: 100).

Эта мода, однако, вызывала недовольство некоторых представителей старшего поколения, считавших, что подобный стиль помешает цветной молодежи добиться признания в мире, где доминируют белые. В частности, против подобной манеры носить обувь выступал врач, общественный деятель и поэт Джерральд Деас, посвятивший этому вопросу поэму «Felon sneakers» (что можно перевести как «Тюремные кроссовки» или «Кроссовки преступника»). Ее текст содержит призыв «всем моим молодым черным братьям»: «Если вы хотите выиграть эту гонку, завяжите свои шнурки, и так вы сможете выдержать темп» (цит. по: Ibid.).

Авторы песни «My Adidas», которую часто рассматривают как ответ на сочинения Деаса, настаивали на другом прочтении спорных элементов костюма. В тексте песни говорится: «У меня есть кроссовки, но я не криминальный элемент» и «Мои „адидасы“ приносят только хорошие новости». Таким образом, представители молодого поколения заявляли о своем нежелании отказываться от самобытного вестиментарного языка в угоду консервативному стилю, который произвел бы впечатление на представителей доминирующей культуры. Одновременно они старались разрушить ассоциативные клише, маркирующие их как антисоциальный элемент, и оспорить негативные значения, которые закрепились за важными элементами их костюма. Брэйс-Гован и Бур-Вудман высказывают мнение, что «воспринимая манеру носить кроссовки без шнурков, Run-DMC приняли ключевой аспект белого колониального нарратива и переиначили его по-своему» (Brace-Govan, Burgh-Woodman 2008: 101).

Дэррил Макдэниелс так объясняет мотивы, побудившие его написать знаменитую песню: «Дети на углах улиц в новых кроссовках» оказались теми единственными, кого обвиняли в провоцировании всех проблем с преступностью, бандами и наркотиками в районе. Я принял это на свой счет. Да, мы зависали на улицах, перед спортзалом, магазином, кондитерской, но не все из нас делали криминальные вещи[127], чтобы получить свои новые кроссовки. Так что я хотел создать новый образ, с которым могли бы ассоциироваться новые кроссовки и то заявление, которое делают с их помощью» (Semmelhack et al. 2015: 137).

Однако культурные значения и стереотипы мышления подчас оказываются удивительно стойкими. Один из самых ярких примеров — введение дресс-кода в НБА. В 2005 году игроков обязали появляться на любых мероприятиях, связанных с их командой или ассоциацией в целом, одетыми в стиле business casual. Дресс-код, помимо прочего, включал разные виды презентабельной обуви и запрещал кроссовки и некоторые другие виды неформальной обуви — сандалии или рабочие ботинки. Помимо кроссовок, под запрет попали майки без рукавов, шорты, солнечные очки в помещении, одежда спортивного типа, цепи и медальоны, все виды головных уборов[128] (NBA 2005). Идею консервативной реформы приписывают комиссионеру НБА Дэвиду Стерну, который таким образом рассчитывал улучшить имидж лиги в глазах широкой аудитории и поправить ее положение, пошатнувшееся на фоне падения телевизионных рейтингов и скандальных происшествий вроде драки игроков с фанатами.

Предложенный дресс-код многие называли расистским, поскольку запрещенные формы одежды и аксессуары ассоциировались прежде всего со стилем молодых чернокожих американцев. Баскетболист Аллен Айверсон, отдававший очевидное предпочтение описанному выше стилю, заявил в интервью, что авторы реформы «метят в мое поколение — поколение хип-хопа» (Graham 2016). Несмотря на то что все перечисленные выше элементы костюма действительно традиционно ассоциируются со стилем хип-хоп, во многом речь шла об архетипическом клише. Как отмечали, комментируя решения НБА, модные обозреватели, сам «хип-хоп уже уходит от тех вещей, которые НБА объявила вне закона», «НБА опоздала на вечеринку года на два», а баскетболист Айверсон «отстал от моды» (Eligon 2005). Глава линии модной одежды House of Dereon[129] Джеффри Твиди отметил, что «среднестатистическая Америка воспринимает моду хип-хопа как „что-то очень, очень неряшливое“. Но есть другая сторона этого, более взрослая, сексуальная и гораздо более зрелая» (цит. по: Ibid.).