— И кто же это был? — в гневе спросил Гриппен.

— Поскольку они сейчас мертвы, — отозвался испанский вампир, — это уже не имеет значения.

— А как насчет вампиров, которые были старше, чем сейчас брат Антоний?

Исидро подумал, прикрыв глаза.

— Райсу Менестрелю было около пятисот лет, когда он погиб (если погиб) при Пожаре. Подобно Антонию, он обладал огромными возможностями, подобно Антонию не боялся серебра и, возможно, дневного света, хотя в этом я не уверен. Его видели все меньше и меньше. Я знаю, что питался он регулярно и никаких признаков ненормальности не проявлял. Сколько лет было Иоганну Магнусу — не представляю…

Заговорила Антея:

— Туллоч Шотландец рассказывал мне о вампирах в Китае и Азии, остававшихся такими, какими были, и в течение тысячелетий избегавших смерти.

— И жизни, — шепнул ее муж — почти неслышно.

Исидро повернулся к Эшеру, все еще сидевшему на корточках у тела Хлои.

— Обычно мы стараемся не касаться этого вопроса, и я полагаю, что многие из нас просто боятся задать его себе.

— Какого вопроса? — туповато спросил Гриппен. — А вопроса такого, мой дражайший доктор: не ждет ли нас всех в будущем перерождение и безумие?

— Папистская болтовня!

— Что это? — Эшер поднял руку Хлои, мягкую, без малейших признаков окоченения. Или трупам вампиров вообще не свойственна была стадия окоченения? Вот еще один вопрос, на который хотела бы ответить Лидия… Он решительно прервал эту мысль. Пуговки на рукаве Хлои были расстегнуты чуть ли не до плеча; на внутренней стороне локтевого сгиба виднелся след от иглы.

— Рукав был расстегнут, когда вы нашли ее, Лайонел?

Тот тяжело покачал головой.

— Кровь Христова, да откуда же я знаю? Только у меня и заботы было, что…

— Да, он был расстегнут, — ответила Антея. — А в чем дело?

— В том, что здесь ранка, смотрите.

Они подошли поближе, Исидро встал, и даже Эрнчестер выбрался из своего кресла и выглянул из-за плеча жены.

— Это сделали, когда она уже была убита, — помолчав, сказал Исидро и тронул ранку длинными пальцами. — У любого из нас столь малое повреждение зажило бы почти мгновенно. Смотрите. — Он вынул из галстука булавку с жемчужной головкой и глубоко воткнул в собственное запястье. Когда он ее выдернул, на стальном кончике висела рубиновая капля крови, которую он аккуратно вытер носовым платком. Эшер видел, как крохотная ранка сомкнулась и исчезла буквально у него на глазах.

— И раньше у нее этого не было, — присовокупил Гриппен, подавшись поближе и обдав Эшера тошнотворным запахом крови. Видимо, мастер вампиров успел подзаправиться в то время, когда Исидро ждал возвращения Эшера из полиции на Чаринг-Кросс. — Я знаю каждый дюйм ее тела, и оно было гладким, как шелк.

Он скосил на Эшера серый мерцающий глаз.

— Мы всегда остаемся такими, какими были в момент превращения, — объяснил он, предъявляя шрам на волосатой руке. — Я заработал это, вскрывая нарыв на ляжке проклятого ломбардца, который все время, будь он неладен, норовил ухватиться за скальпель.

— Подобно грешным душам у Данте, — пробормотал Исидро, — мы вечно исцеляемся, какие бы страшные удары ни наносил нам Ад.

Эрнчестер отвернулся и стал смотреть в сторону.

— Любопытно. — Эшер вновь осмотрел руку покойной. — Такое впечатление, что кровь из нее не только пили, но и выкачивали иглой.

— Скаредный мерзавец!

— Не такой уж и скаредный, если убивает по девять человек за ночь. — Темные брови Антеи нахмурились.

— Стало быть, это его помощник из смертных?

— А зачем могла понадобиться человеку кровь вампира?

Гриппен пожал плечами.

— Он мог быть алхимик. Я бы дорого заплатил за нее, когда еще был жив…

— Алхимик, — медленно проговорил Эшер, вспоминая сновидение, в котором Лидия шла по берегу озера кипящей крови с пробиркой в руке. Наклонялась, чтобы наполнить ее… «Я хотела бы исследовать их с медицинской точки зрения», — сказала она… Статьи о вирусах крови в ее комнате…

— Или врач. — Эшер снова взглянул на стоящих перед ним Исидро, Гриппена и благородную чету вампиров. — Отведите меня опять в комнату Лидии. Мне нужно там кое-что посмотреть.

— У врача могло быть оборудование для переливания крови и для ее хранения. — Сидя возле конторки Лидии, Эшер терпеливо вникал в бумажный хаос, листал страницы, исписанные почерком жены, откладывал в сторону и обнаруживал под ними новые кипы. И хотя тело его разламывало болью, он уже чувствовал, как это часто случалось с ним за границей, легкое возбуждение, зная, что идет по верному пути.

— Поневоле придешь в замешательство, — заметил Исидро, разглядывая утыканную булавками карту. — Я и не предполагал, что у вас, Лайонел, такие обширные угодья.

— А ты бы хотел, чтобы я сваливал все трупы в одном переулке? — огрызнулся Гриппен, поднимая газетную вырезку. — Ну конечно! «Убийца из Бермондси».

— Я думаю, что это была Лотта. — Исидро подошел к Эшеру, который к тому времени занялся кипой медицинских журналов, лежащих на кровати: открывал отмеченные закладками статьи и пробегал глазами заголовки: «Некоторые аспекты патологии крови», «Психические феномены: наследственность или шарлатанство?», «Улучшение британского генофонда». — Что могло понадобиться доктору от вампира?

— Знания, — коротко ответил Эшер. — Вы должны понять научный склад ума: если бы Лидия встретилась с вами, то первое, о чем бы она попросила, — это немножко вашей крови на анализ.

— Совсем как Гиацинта, — заметил Исидро. — Это, однако, не объясняет, как могло случиться, чтобы вампир разрешил такое человеку, пусть даже доктору…

— Не объясняет? — Эшер поднял глаза от журнальной страницы. — Я думаю, единственная причина, из-за которой вампир мог войти в контакт с доктором и открыть ему, кто он такой, — это та же самая причина, что привела вас ко мне. В данном случае ему понадобились услуги врача.

— Галиматья! — прорычал Гриппен. — Нас не трогают хвори смертных…

— А как насчет хворей бессмертных? — перебил Эшер. — Если вирус, являющийся причиной вампиризма, начинает мутировать — то ли из-за давнего контакта с чумой, то ли по какой-то другой причине…

— Да уж воистину вирус! Хворь коренится в жизненных соках тела…

— Хорошо. Если что-то не в порядке с жизненными соками в теле вампира, — спокойно продолжил Эшер, — что ему делать? Он чувствует, что перерождается, что он на пороге безумия, и он должен скрывать это от других вампиров. По-моему, в этом случае для него будет логично искать помощь там, где он может ее найти.

Гриппен выглядел смущенным и рассерженным. Лицо Исидро было по обыкновению непроницаемым.