– Знаю, – поторопился Завьялов оборвать мою мысль, и трудно дышать стало не только ему.

Я до последнего не была уверена, что поступаю правильно, доверившись ему, но… Стоит признаться, что быть самостоятельной мне ничуть не понравилось. Научиться говорить вместо «Я хочу» – «Я сделаю»… Для этого нужно обладать каким-то неиссякаемым запасом энергии, а меня на подобное не хватало. Я с удовольствием наблюдала за тем, как Завьялов разгребает завал проблем, не требуя ничего взамен, и хотела верить, что так будет всегда. Он был заботлив, внимателен и нежен. Он хотел угодить и справлялся с этим на все сто. Он дал понять, что наши желания схожи и двигаться в одном направлении вместе… Разве не об этом я мечтала?.. Именно так! Вместе!

Две недели под одной крышей вернули ту лёгкость, что была до того, как мне вздумалось уйти. Понимание переходило в близость, желание угодить превращалось в изысканную игру. Я ходила по дому босая, в одной лишь его футболке и чувствовала себя абсолютно счастливой. Без парикмахера, косметолога, мастера по маникюру… Один его взгляд… Горящий, жадный… Одна его предвкушающая улыбка и казалось, будто я самая прекрасная женщина на земле.

Завьялов прижимался губами к моему пока ещё впалому животу и нашёптывал малышу какие-то милые глупости, тёрся о него небритой щекой, в собственническом жесте прижимал острыми зубами кожу. А ещё обнимал. Часто. Сильно. Крепко. Не позволял забыть, что он рядом, что со мной. Не давал возможности хоть на мгновение усомниться в выборе. Целовал он теперь безмерно нежно, будто нужда доказывать своё право «быть» отпала, и пришло время наслаждаться. Завьялов дарил мне цветы, баловал сладостями и всегда оставался на связи.

Но жизнь за пределами нашей уютной квартиры продолжалась, и напомнить об этом мне решила мать. И раз уж отвечать на сообщения я не хотела, она потрудилась навестить меня лично.

Звонок в дверь застал врасплох, ведь предупреждения от консьержа о госте не поступали. Завьялов только отправился в душ, и я позволила себе открыть. Мама наградила меня надменной улыбкой и потеснила в проходе.

– Даже не предложишь войти? – полюбопытствовала она, зло сбрасывая с ног модельные туфли.

– Привет, мам… ты без звонка…

– А ты отвечаешь на мои звонки? – вскинула она брови. – Что? – холодно усмехнулась она. – Нет? – мать развела руками, и я вздохнула, набираясь терпения.

Она деловито окинула взглядом квартиру, меня, цокнула в сторону.

– И на это ты променяла свою отлаженную жизнь? – фыркнула она в итоге. – Если считаешь, что молодой любовник будет ценить тебя за потрёпанный вид и честный взгляд, то ты очень ошибаешься, – сделала она замечание и всё же решилась присесть за кухонный стол. – Ну вот чего… чего тебе не хватало?! – воскликнула она в сердцах и подтянула к себе конфеты, торопливо развернула одну и полностью запихнула её в рот.

Нервно прожевав, она вскинула подбородок.

– Разрушить легко, а вот чтобы сохранить – это надо ещё постараться! Думаешь, я не хотела бросить всё на произвол судьбы и уйти от твоего отца?!

– Но ты ведь любишь папу, – напомнила я и мать горестно кивнула.

– Люблю! А он любит свою работу! Но ради тебя…

– Не ради меня, мам, – возразила я, и она горько усмехнулась.

– Ты даже не поставила меня в известность! – возмутилась мама после минутного молчания. – Ты никогда… никогда даже не заикнулась, будто у вас с Вадимом что-то не ладится! Или ты считаешь, что я не желаю тебе счастья?!

– Прости, мам, но ты была слишком занята собой, чтобы заметить очевидное.

– Ну, конечно! Нашла виноватую! Майя, я люблю тебя! – со значением проговорила мама и я прикусила губу, чувствуя свою вину. – Благо ещё отец не в курсе, – заговорщицки зашептала она. – Не представляю, как я сообщу ему эту новость! Он столько денег вложил в бизнес твоего Вадима, столько связей задействовал!

– По условиям брачного договора я получила половину акций компании. Думаю, папа разберётся, как распорядиться этими средствами.

– Да, давай, свали всё на отца! – фыркнула мама и эмоционально взмахнула рукой. – Если эти акции чего-то да стоят, то лучше от них немедленно избавиться! Мужчины очень мстительны и никому не прощают своего ущемлённого самолюбия. Если хочешь, я могу попросить своего хорошего знакомого заняться этим вопросом.

– Буду тебе очень признательна.

– Да брось ты эту свою показательную вежливость! – вспылила мать и торопливо прожевала ещё одну конфету, а после принялась заинтересованно рассматривать коробку. – Что это?.. – с набитым ртом полюбопытствовала она. – В жизни не пробовала таких вкусных конфет.

– Мам, ты со своими диетами скоро станешь на сахарозаменитель бросаться, – заметила я, а она сурово сдвинула брови. – Не знаю, что за конфеты, Никита принёс.

– Никита! – в очередной раз маму передёрнуло. – Кто он вообще, чем занимается? Вадим был не настроен обсуждать эту тему и лишь сказал, что ты сбежала с молодым любовником. Сколько ему?

– Мне двадцать пять! – громогласно объявил вошедший в кухню Завьялов и я нервно сглотнула.

В одних лёгких шортах, со случайными капельками влаги на спортивном подтянутом торсе он произвёл впечатление. Взгляд у мамы был такой, словно она уже просчитала, где, сколько раз и в каких позах Ник успел меня поиметь и… не сказать бы, что она расстроилась.

– Ах, вот в чём дело, – покачала она головой. – Хорош! Променять интеллигента Вадима на этого жеребца… Знаешь, Май, а я уже не уверена, что хранить верность твоему отцу было такой уж отличной идеей! – едко посмеялась она и продолжила беззастенчиво разглядывать Завьялова, пока тот не подошёл и не пожал её аккуратненькую ручку.

– С кем имею честь?

– Мария Сергеевна. Самый строгий и неподкупный судья, – представилась она, а у Завьялова в глазах заплясали черти.

– То есть будущая тёща?

– Ладно, подловил, для тебя просто Марина. А ты, значит, Никита.

– Ага. Можно Ник, можно Кит.

– А можно Георгий Иванович, – процитировала мама свой любимый фильм. – Ты хоть понимаешь, Кит, из какой семьи ты увёл мою дочь? – совершенно беззлобно посетовала она, на что Завьялов подло ухмыльнулся.

– Мама, Никита – младший сын Александра Дмитриевича. Ты, вообще, знала, что у Рейнера есть младший сын? – поделилась я своей печалью, а мама посмотрела на Завьялова с вновь вспыхнувшим интересом.

– Ира что-то такое говорила… – чисто на автопилоте пролепетала мама. – Упоминала, что есть какой-то мальчик… – округлила она глаза и шокировано ахнула. – Ничего себе мальчик! Почему сразу этого не показали! – обернулась она на меня, заставляя закатить глаза в приступе жуткого смущения. – Значит, Никита, – повторилась мама с улыбкой предвкушения.

– Май, ты уже похвасталась нашим положением? – как бы между делом проронил Завьялов, а мама тут же уцепилась за эту информацию и едва не подпрыгнула на месте в ожидании продолжения.