— Да зачем тебе работать, — увещевала Марина. — Познакомиться надо с парнем приличным. Год прошел, сколько можно монашкой жить. Раны затянулись… Вот увидишь, сразу мир засияет новыми красками!

И я поневоле прислушивалась к ее словам. Действительно, сколько можно жить прошлым. Якоб исчез навсегда, духу не хватит снова объявиться. Да и зная его — уверена, он давно забыл и про меня, и про Германа. Отец даже родителям его пытался дозвониться… Но они на раскопки уехали, связь плохая, толком разговора не вышло. К счастью Герман понимал, что родители Якоба ни при чем и не должны нести ответственность за непутевого сына. Я бы ни за что не позволила причинить им вред. Хотя, много ли от меня зависело? Иногда я себя чувствовала безвольной пешкой среди мира, в котором жила.

Прошел год и однажды вечером Марина пригласила меня на ужин. Отец был в отъезде по делам.

— Мы будем не вдвоем. Сразу предупреждаю, дорогая. Хочу познакомить тебя с моим двоюродным братом.

Я не слишком жаждала знакомиться с родственниками, у меня была своя компания, интересы. Я продолжала дружить с Дарьей, и еще девочки из моего института. Парней все еще сторонилась, пара неудачных свиданий с одногрупниками — не в счет. Смешно, да, но я не была готова снова попробовать расстаться с девственностью. Ну а Герман мне кажется, все ждал когда снова объявится Антонио — уж больно испанец глянулся ему… а может его связи в Монако… Часто вспоминал испанца. Антонио на самом деле никуда не пропадал — он звонил мне довольно часто. Но я не хотела встреч.

Брат Марины оказался невероятно симпатичным. Молодой и красивый, лет тридцать пять… Внешне он был немного похож Якоба. Только выше и мускулистее. А его взгляд… под ним становилось трудно дышать. Впервые во мне начало просыпаться влечение, интерес. С того дня Илья начал звонить мне. Иногда. Ненавязчиво. Мы стала встречаться. После полугода ухаживаний он сделал мне предложение. Илья был вполне состоятелен — свой большой дом, бизнес связанный с охранными системами. Герман не был восторге, это конечно не принц. Но Марина его убедила — это же ее родственник. Наверное, только поэтому Герман не кочевряжился и принял Илью. Я же прониклась к этому мужчине потому что он был удивительно предупредительным и галантным.

Да и Марина без конца пела ему дифирамбы и в конце концов убедила меня… Ловко манипулируя моими чувствами она затянула меня в ловушку. Только я это слишком поздно поняла. Я не чувствовала сильной любви, но была симпатия. Илья, казалось, пылинки с меня сдувал. Свадьбу Герман закатил роскошную.

Наверное, есть люди, которым предрешено быть жертвами. От них тут ничего абсолютно не зависит — как бы ни барахтались, пытаясь выплыть на поверхность, им не справиться. Дерзость, смелость, умение держать удар — ничто по сравнению с огромной махиной под названием СУДЬБА, которая придавливает тебя тысячетонной плитой безнадежности. Если тебе суждено быть жертвой ты не сможешь ничего изменить…

Но в момент свадьбы я еще ничего подобного не понимаю. Я счастлива и беззаботна впервые за много времени. Илья смотрит на меня восторженными глазами, мы танцуем, и гости не сводят с нас глаз, перешептываясь, какая мы красивая пара.

У меня шикарное платье от известного дизайнера, я не хотела ничего вычурного и сильно пышного, и мачеха помогла подобрать мне модель, достаточно простую, но в то же время изысканную. Разумеется, не обошлось без маленькой фаты — скорее украшение, намек, нежели огромный кусок тюли как обычно принято. И букет невесты из полевых цветов.

Марина настояла на том, чтобы самой уложить мне волосы. Это было очень мило, в последнее время отношение ко мне со стороны жены отца было почти материнскими, нежными, наверное, как у настоящей матери.

— Ну вот, — восклицает, когда прическа закончена — часть волос поднята кверху, а часть локонами спадает на плечи. Очень красиво, ощущение, что она профессионально этим занималась. — Ты идеальна, крошка. Илья с ума сойдет.

За время подготовки к свадьбе я все сильнее привязывалась к мачехе. А вот с отцом наоборот, все больше отдалились друг от друга. Когда подходит время танца с отцом невесты, наши улыбки друг другу фальшивы, а в воздухе царит напряжение. К нам приближается фотограф, чтобы запечатлеть эту нарочитую идиллию.

Официанты в белых перчатках разливают шампанское, намазывают красную и черную икру на тонкие тосты, разносят напитки и закуски, помимо шикарных столов, с самыми изысканными блюдами и деликатесами. Отец не поскупился на свадьбу, хоть ему и не нравился Илья. Герман конечно не отец года и вообще становится все более странным с возрастом. Много причуд. Но хоть и заставил восстановить девственность — выдавать меня замуж силой не собирался. Хотел, чтобы я была счастлива. Скрепя сердце дал согласие на брак. Но в ночь перед торжеством вызвал к себе в кабинет на разговор, и заявил, что с Ильей мне счастья не будет.

— Я не поддерживаю твой выбор, — говорит он. — Но вижу что сейчас слушать меня не будешь. Сделала выбор — прими последствия.

— Я понимаю, что Антонио больше тебе нравился… но это мой выбор, неужели так сложно и тебе его принять?

— Ты не будешь счастлива с ним. Ваш брак обречен.

— Ты не можешь этого знать! А впрочем, любой человек, которого я приведу, будет для тебя неудачным, — выпаливаю обиженно. — Если только ты сам за меня не выберешь.

— Слишком самовлюбленный, зацикленный на себе тип. Поплачешь еще с ним, но раз так охота обжечься — вперед. — С горечью отвечает Герман. — Только не жди от меня финансовой поддержки. Черт, да ведь ты даже не влюблена в него…

Отец был прав. Я не была влюблена, но очарована отношением ко мне. Илья вроде и не стелился передо мной, как например Антонио, был брутальным, немного суховатым. Но в то же время заботливым и предупредительным.

После танца с отцом, хоть я и знала отлично его характер и не ждала ничего другого, все равно была подавлена и расстроена. Пробиралась через толпу гостей, которые пришли ко мне, на мой праздник, и в то же время чувствовала себя бесконечно одинокой. Весь этот шум, веселье, разговоры, улыбки, бесконечно утомляли и раздражали меня. Я поняла, что с нетерпением жду окончания, возможности переодеться в повседневное платье и просто уснуть.

На какое-то время ушла на кухню, где с жадностью выпила стакан воды. И погрузилась в мысли о том, что ждет меня впереди. Нужно искать работу. Я действительно не хотела отцовской поддержки. Да и Илья, наверное, не захочет.

Вскоре мое уединение нарушила Дарья.

— Где ты спряталась, невестушка, пошли! Время фейерверков, все выходят на улицу, — тараторит возбужденно. — Я тебе удивляюсь, ушла и на кухне в окно пялишься. Это же твой день, ты звезда! И мужика как всегда шикарного отхватила! Слюни текут!

В ответ смущенно краснею. Дарья всегда такая — прямолинейна и беспардонна. Тащусь за ней на улицу, снова нацепляя положенную сияющую улыбку.

* * *

Набрать бы воздуха и под воду уйти,