Макдональд бесстрастно кивнул и посмотрел на Гидеона.

– На этой штуке не опасно ехать?

– Опасно.

В нынешнем возбужденном состоянии Джейми не рискнул бы оседлать Гидеона в одиночку, не говоря уж о двух седоках и без поводьев. По крайней мере, они оставили веревку от седла. Он накинул петлю на голову жеребцу, сумев избежать укуса, и они двинулись обратно на Ридж пешком без дальнейших разбирательств.

– Как неудачно вышло, – спустя некоторое время заметил Макдональд, – что они встретили нас вместе. Думаете, теперь у вас не будет шанса пробраться на их собрания? Я бы отдал свое левое яйцо, только бы иметь глаза и уши на той встрече, на которую они собирались, говорю вам без всяких обиняков!

Со смутным чувством удивления Джейми понял, что, несмотря на то что декларацию его намерений услышали и мужчина, чью сторону он собирался предать, и новоиспеченные соратники, которые его едва не убили, никто ему не поверил.

– Ты когда-нибудь думал о том, как звучит смех Господа, Дональд? – спросил Джейми задумчиво.

Макдональд сжал губы и посмотрел на горизонт, где над горным склоном набухали тяжелые грозовые тучи.

– Наверное, как гром, – ответил он. – Разве нет?

Джейми покачал головой.

– Нет. Я думаю, что это на самом деле очень тихий, едва заметный звук.

Я слышала все домашние звуки, доносящиеся снизу, и низкий тембр голоса Джейми снаружи, и это наполняло меня вселенским спокойствием. Я смотрела, как солнечный свет дрожит и сияет на желтеющих каштанах, когда на лестнице послышались шаги, решительные и твердые.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла Брианна, румяная, с растрепанными ветром волосами и суровым выражением. Она резко остановилась в ногах кровати, направила на меня длинный указательный палец и сказала:

– Тебе никто не разрешал умирать.

– О? – выдавила я, моргая. – Не думаю, что я собиралась умирать.

– Ты пыталась! – выкрикнула она обвинительно. – Ты знаешь, что пыталась.

– Ну, не сказать, что я пыталась… – начала я слабо. Может, я и не пыталась умереть, но, говоря начистоту, я не очень старалась не умирать. Должно быть, вид у меня был виноватый, потому что ее глаза превратились в две синие щелки.

– Не смей снова такое вытворять! – сказала она, развернулась и, взмахнув полой голубого плаща, пошла к двери. У выхода она остановилась на секунду и перед тем, как слететь вниз по лестнице, добавила придушенным голосом: – Потомучтоялюблютебяибезтебянесправлюсь.

– Я тоже люблю тебя, милая! – крикнула я ей вслед, глаза с готовностью затуманились близкими слезами, но ответа не последовало – только хлопнула входная дверь.

Адсо, дремлющий у меня в ногах на стеганом покрывале, залитом солнцем, на дюйм приоткрыл глаза, реагируя на звук, но тут же опустил голову обратно и заурчал еще громче.

Я откинулась на подушки, ощущая себя менее умиротворенной, но куда более живой. Секундой позже я села, откинув одеяла в сторону, и опустила ноги на пол. Адсо резко прекратил урчать.

– Не беспокойся, – сказала я ему. – Я не собираюсь откидывать копыта. Поставки молока и остатков со стола в полной безопасности. Согревай пока постель.

Конечно, мне позволяли короткие прогулки, но только с основательным сопровождением. Я не выходила из дома одна с тех пор, как меня подкосила болезнь, и вряд ли сейчас мне кто-то разрешит это сделать. Поэтому я тихонько спустилась вниз в чулках, держа туфли в руке, и вместо того, чтобы воспользоваться входной дверью, у которой скрипели петли, или пройти через кухню, где кашеварила миссис Баг, я проскользнула в операционную, открыла окно и, убедившись, что белая свинья не расположилась нигде в опасной близости, осторожно выбралась наружу.

Побег опьянил меня, воодушевление и адреналин дали немного сил, чтобы бодро пройти часть пути. Зато после этого я была вынуждена останавливаться каждую сотню футов, чтобы отдышаться и дать отдых ногам. Однако я упрямо продолжала идти и наконец дошла до хижины Кристи.

Никого не было видно, и никто не отозвался на мое робкое приветствие, но когда я постучала в дверь, я услышала хриплый угрюмый голос Томаса Кристи, приглашающий меня войти. Он сидел за столом и писал, но, судя по виду, должен был быть в постели. Его глаза расширились при моем появлении, и он торопливо попытался поправить потрепанную шаль, накинутую на плечи.

– Миссис Фрэзер! Вы… Это… Что во имя всего святого… – Лишившись дара речи, он только указывал на меня и хлопал глазами размером с блюдце. Я сняла свою широкополую шляпу, когда вошла, совершенно позабыв, что я выглядела примерно как ершик для мытья бутылок.

– О, – сказала я, полубессознательно проводя рукой по голове. – Это. Вы должны быть довольны – я не шокирую общественность непотребным видом распущенных волос.

– Вы выглядите, как беглый преступник, – сказал он без обиняков. – Садитесь.

Я послушно опустилась на стул, который после выматывающей прогулки пришелся очень и очень кстати.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я, глядя на него. Света в хижине было мало, Томас писал со свечой, которую потушил после моего появления.

– Как я себя чувствую? – Он казался одновременно удивленным и сбитым с толку моим вопросом. – Вы проделали такой путь в опасном, ослабленном состоянии. Только чтобы поинтересоваться моим здоровьем?

– Если вам угодно так на это смотреть, – ответила я, несколько покоробленная его «опасно ослабленным состоянием». – Я полагаю, вы не окажете мне услугу выйти на свет, чтобы я хорошенько вас осмотрела?

Он оборонительно стянул концы своей шали на груди.

– Зачем? – Он нахмурился, кустистые заостренные брови сдвинулись к переносице, так что он стал похож на потревоженную сову.

– Потому что мне нужно узнать пару вещей о вашем состоянии, – спокойно ответила я. – И осмотр – лучший способ все выяснить, раз уж вы не можете ничего мне рассказать.

– Вы просто непостижимы, мадам!

– Нет, просто я доктор, – парировала я. – И мне нужно знать… – Меня накрыла резкая волна головокружения, и я схватилась за стол, дожидаясь, пока это пройдет.

– Вы сумасшедшая, – заключил он, разглядывая меня. – Вы тоже все еще нездоровы, как я вижу. Оставайтесь здесь – я скажу сыну, чтобы он сходил за вашим мужем.

Я замахала рукой и сделала глубокий вдох. Сердце колотилось в груди, я немного побледнела, и на лбу выступил пот, но в целом была в порядке.

– Дело в том, мистер Кристи, что, хотя я совершенно определенно была больна, это была не та же самая болезнь, от которой страдали люди на Ридже. И судя по тому, что рассказала мне Мальва, вы тоже страдали не от нее.

Он поднялся, чтобы пойти и позвать Алана, но после моих слов застыл и смотрел на меня с приоткрытым ртом. Потом он медленно опустился обратно на стул.