Я воспользовалась этим, вырвалась, подбежала кдвери и открыла. Никогда я не была так счастлива видеть полицию!

– Что происходит? – спросили два молодыхполисмена.

Как будто они ничего не видели: ни моихзаплывших глаз, ни кровоточащего носа, ни распухших губ!

– О, ничего серьезного, – ответила я. –Небольшая семейная сцена. Мой друг немного выпил и понервничал.

Семейная сцена? Может быть… Да только плеть,наручники и все прочее валялись на самом видном месте на полу. Я попыталасьнаклониться, поднять их, но острая боль пронзила все тело, и мне пришлось отказатьсяот этой затеи. Capa поняла мое намерение и, собрав весь арсенал, засунула его вшкаф.

– Желаете подать жалобу в суд? – спросилиполицейские.

Подавать жалобу? Но при моей-то работе этосовершенно невозможно!

– Нет, благодарю вас, господа. Но если выуберете этого человека, я буду вам признательна.

Когда полицейские вышли, я стала горькооплакивать свою судьбу. Волосы выпадали пригоршнями – я почти наполнила имикорзину для бумаг. Выбит зуб, нижняя часть живота вся в синяках…

До этого момента я сохраняла хладнокровие, нотеперь почувствовала, что близка к нервному срыву. Мне необходима былаподдержка, и я позвонила своему приятелю Ларри. Через полчаса он прибыл и отвезменя в больницу.

С таким же успехом я могла бы и остаться дома.Мы прождали полчаса, но никто так и не собирался заняться мной. Наконец,какой-то тип подошел и стал задавать кучу вопросов: фамилия, адрес, профессия,обращалась ли я уже в эту больницу и заплатила ли я за госпитализацию?

Только через час после этого допроса прибылврач. Он стукнул меня по колену, по голове, по носу и бросил:

– Рентген.

Рентгенолог, невысокий испанец, попросил менянадеть бумажное, открытое спереди платье и лечь на стол. Пока я раздевалась, онвзглянул на меня – и не поверил своим глазам.

– Боже! Что с вами случилось?

В конце концов, подумалось мне, лучше сказатьправду. Я так нуждалась в небольшом сочувствии!

– О, небольшая особая сценка. Я очень люблюделать из людей «рабов», но этой ночью «раб» стал «господином».

Сочувствие? Я его получила. И сполна: кинуввзгляд на испанца, я заметила его прекрасную эрекцию.

– Прежде чем начать, может, возьмете в рот? –произнес он льстиво.

Вот те на! В пять утра попасть на сексуальноозабоченного рентгенолога после всего, что мне пришлось пережить…

– Одного животного мне уже хватило ночью.Займитесь своим делом.

– Если вы возьмете в рот, вам не придетсяплатить за рентген. А это сто – сто пятьдесят долларов.

– Не стоит настаивать, – ответила я. –Сделайте рентген и пришлите мне счет.

Он был разочарован, но духом не упал.

– Ладно, – сказал он, – но вы оставите мнесвою карточку?

– Я очаровательная графиня, четыре раза былазамужем и живу в роскоши благодаря деньгам, оставленным мне тремя моимипокойными мужьями. Впрочем, все трое умерли при таинственных обстоятельствах, –поясняла я сидевшему у меня в салоне мужчине. – Мой четвертый муж в агонии и,возможно, не продержится и ночи…

– Да, да, продолжайте, – торопил он меняпронзительным голосом. – Что же случилось с ними?

– Мой первый муж, бедняжка, утонул на моихглазах. Если можно так выразиться… гм… я немного придержала его голову подводой… Второй, упокой Господи его душу, умер в ужасных муках, когда в егокомнате разгорелся пожар. Я никак не могла открыть дверь, чтобы он смог оттудавыйти.

– А третий? – спросил с нетерпением гость.

– Он упал с вершины горы в Швейцарии. Я стояласзади и все видела…

Мой слушатель в восторге. Его костлявая рука,дрожа, направляется к брючному карману, он начинает мастурбировать.

Христиан Андерсен, так он себя называет,выходец из одной из самых богатых семей Америки. Из всех «чудиков», которых язнала, он единственный, кто потратил целое состояние на удовлетворение своихманий.

«Чудики» – это «чокнутые», которыепредпочитают подвергаться гораздо более тонким и изощренным унижениям, чемпросто мазохисты. Ради этого они готовы заплатить любую сумму. Чем больше у нихпросят денег, тем они счастливее.

«Христиан Андерсен» не интересуется сексом, онзнать не хочет, что имеет дело с кол-герл. Он предпочитает верить в то, что вы– богатая женщина, жестокая и ловкая. Иными словами, он приходит в домтерпимости, чтобы услышать фантастические истории. Человек, обладающий богатымвоображением, – как в моем случае, – может сколотить себе неплохой капитал,рассказывая по эпизоду из сказки и растягивая свою повесть на длительный срок.

– А четвертый муж? – настаивает «Андерсен». –Почему он в таком ужасном состоянии?

– Бедняжка, – говорю я. – Доктор думает, чтоон съел отравленную икру. Он при смерти. Завтра я вам расскажу об этомподробнее.

Он счастлив заплатить мне небольшое состояниеза этот получасовой рассказ и, назначив свидание на завтра, уходит.

Я всегда стараюсь найти сказки пооригинальнее,но если мне не хватает воображения, «Христиан Андерсен» соглашается в сотый развыслушать свою любимую историю «Новое платье короля».

Я играю роль продавщицы у Диора, а «Андерсен»– госпожу Ришгарс, желающую обновить свой гардероб. В первый день мы выбираемткань: бархат и атлас. Он платит мне сумму, во много раз превышающую таксу заобычный визит. Предполагается, что часть этих денег идет на оплату тканей.

Назавтра после обеда я отправляюсь за бархатоми атласом. Во время следующего визита он все время играет с кусочками ткани, азатем мы занимаемся выбором моделей.

– Не желаете ли отправить эти ткани в Париж,чтобы заказ был выполнен Карденом или Диором? Или лучше пригласить их сюда? –спрашиваю я. (Диор уже давно умер, но «Андерсен» об этом не знает).

– Пригласите Диора, – приказывает он.

– Такие люди просто так не переезжают с местана место. Диор потребует не менее семисот долларов за пересечениеАтлантического океана.

– Это не имеет значения. Пусть приезжает, –повторяет он, доставая бумажник.