— Но недостаточно скоро, — возразила она, к собственному ужасу, чувствуя, что у нее дрожит нижняя губа.

У Уилла на этот случай было решение, и он быстро осуществил его. Клио еще упивалась его поцелуем, когда он поднял ее, не обращая внимания на вред, который мог этим причинить своей ране, и понес из кухни.

— Это бесстыдство, — сказал Уилл, опуская Клио на кровать.

Комната была погружена в темноту, и Уилл, пересекая ее, наткнулся на гардероб, но даже не заметил этого.

— Мне все равно. — Обвив руками его шею, Клио увлекла его за собой. — Я не могу думать ни о чем другом — только о тебе, мне не нужно никого другого — только тебя…

Тело Уилла, уже почти не слушающееся его, обрадовалось возможности полного неподчинения.

— Но подожди! — От неожиданного восклицания Клио у Уилла чуть не оборвалось сердце. — А как же твоя рана? — откинувшись на подушку, напомнила она.

Его рана? Какая рана? Он с трудом вспомнил, что в него стреляли и что Клио, должно быть, говорит как раз об этом.

— Забудь о ней, любимая, — попросил Уилл. — Это пустяк, меньше, чем пустяк. — Все было меньше, чем пустяк, кроме стремления удовлетворить неистовое желание, затмевавшее все разумные мысли и заставлявшее забыть обо всем, кроме…

Его сознание выбралось из глубокой черной дыры, в которую он старался загнать его, и настойчиво проталкивалось наверх. Клио не согласилась выйти за него замуж. Но всему свое время, а для этого оно, очевидно, еще не пришло.

Уилл оставил ее только для того, чтобы плотно задернуть шторы на окнах и зажечь лампу у кровати.

— На этот раз я хочу тебя видеть, — сообщил он, развязывая ботинки.

Клио сидела, прислонившись к подушкам, и с восторгом наблюдала, как он сбрасывает с себя последнюю одежду. Ее золотисто-рыжие волосы были растрепаны, глаза широко раскрыты, а округлости груди выглядывали из кружевного края корсета.

Обнажившись, Уилл присоединился к ней на широкой кровати, и Клио, погладив руками плечи и широкую спину мужчины, испытала наслаждение от его внушительных размеров и силы. Это было столь не похоже на нее, столь удивительно… но она могла бы вечно касаться его и все равно не быть достаточно близко к нему. Он притягивал ее какой-то внутренней силой, которой она никогда прежде не знала, несмотря на то что выросла в чувственной атмосфере Акоры. И тем не менее ее воспитание хорошо послужило ей.

— Не возражаешь? — Повернувшись в объятиях Уилла, она взялась руками за спинку кровати и с улыбкой взглянула на него через плечо. — Этот корсет начинает мешать.

Клио ожидала, что он распустит шнуровку, но Уилл этого не сделал, а вместо того, обняв ее, приподнял, так что она оказалась стоящей на коленях, отвернувшись от него.

— Правда? — промурлыкал Уилл. — Пожалуйста, побудь в нем еще немного.

Клио, возможно, и запротестовала бы, но его пальцы, двигаясь по ее коже, нежно погладили внутренние стороны бедер и пробрались под клочок кружева, прикрывавший ее укромное местечко.

— Уилл… — Клио стало трудно дышать, но причиной тому был совсем не корсет.

— Подожди совсем немного, — повторил Уилл и, скатав вниз один шелковый чулок, снял его. Его рот проследовал по той же дорожке, и язык заглянул в уголок согнутого колена. — Не двигайся, — приказал он, когда Клио резко отпрянула. — Держись за спинку кровати.

Она повиновалась, но только потому, что пульсировавшее в ней возбуждение не позволяло поступить иначе. С исключительной осторожностью Уилл снял с нее второй чулок, медленно скатав его вниз, и провел рукой по ноге от лодыжки до бедра соблазнительным, дразняще-собственническим жестом.

— У тебя такая нежная кожа, — пробормотал он.

— Хм-м… Уилл…

— Потерпи, уже скоро. — Он нашел между ее ногами края маленькой полоски, закрепленной на бедрах лишь тонкими лентами, и убрал ее, так что Клио осталась в одном только шелковом с кружевами корсете, который приподнимал ей грудь и не давал возможности сделать по-настоящему глубокий вдох, столь необходимый ей прямо…

— …сейчас, Уилл, прошу тебя…

— Нет, — коротко сказал он и погрузил в нее палец.

Вскрикнув, Клио вцепилась в спинку кровати, и наслаждение волна за волной начало накатываться на нее. Ощущение было ошеломляющим и привело ее в еще большее возбуждение, соблазнительно обещая близкое облегчение.

Корсет оставлял открытой нижнюю часть ее ягодиц, и они касались голой груди Уилла, пока он продолжал сладостную пытку. Когда Клио окончательно поверила, что больше не сможет ее вынести, она попыталась выпрямиться, но Уилл не позволил ей этого сделать. Надавив рукой ей на спину между лопатками, он одновременно поднял выше ее бедра и, широко раздвинув ей ноги, медленно вошел в нее, ожидая, когда она его примет, а потом погружался снова и снова, все напористее и глубже.

Ответ Клио был мгновенным и бурным. Дойдя до оргазма, она выкрикивала его имя и с такой силой держалась за спинку кровати, что та сотрясалась. Наконец Уилл полностью накрыл ее своим телом и на вершине собственного мощного, всепоглощающего освобождения прикусил зубами мягкую кожу у нее на затылке.

Корсет врезался ей в талию, и Клио, открыв глаза, сначала не могла понять, где находится, но потом вспомнила. Она лежала, растянувшись на кровати, в позе, которую можно было назвать только непристойной. Медленно сведя ноги вместе, Клио посмотрела на мужчину рядом с собой.

Уилл лежал на боку, опираясь на один локоть и подпирая голову ладонью, и улыбался ей.

— Почему ты не спишь? — испытывая неловкость, спросила Клио.

Взгляд, обращенный на себя, подтвердил ей, что ее груди почти обнажены, соски выпирают сквозь кружевную отделку верха корсета, а золотисто-рыжее гнездышко из влажных завитушек отчетливо виднеется между бедрами. Но что еще хуже, так это то, что они лежали поверх покрывала — так и не успели добраться до простыни.

— Пожалуй, мне так и следовало бы сделать, — согласился он. — Но картина невероятно соблазнительна.

— Да, что ж… — Клио глянула по сторонам в поисках чего-нибудь — чего угодно, чем можно было бы прикрыться, и замерла, когда Уилл рассмеялся.

— Ты самая противоречивая женщина.

— Просто я потеряла контроль над собой…

— Восхитительно. Знаешь, позволь, я освобожу тебя от этой штуки. — Перевернув Клио, он быстро расшнуровал ее корсет.

На долю мгновения она заинтересовалась, как он приобрел такой опыт, но тут же прогнала от себя эту мысль. У нее Не было повода возмущаться тем, что доставило ей такое удовольствие.

Освободившись наконец-то от корсета, который оставил след у нее на груди, Клио облегченно вздохнула, а Уилл с нежной заботой погладил ей грудь. Она, снова вздохнув, свернулась калачиком в его объятиях, и они лежали, купаясь в мягком ветерке, проникавшем сквозь шторы.