Она не могла рассказать Уолту ни про Ханну Давенпорт, ни про Мика. Если Сэмюел хочет держать это в секрете, то она не нарушит его тайну.

Уолт скептически приподнял светлую бровь, но сказал только:

– Во всяком случае, у тебя теперь есть деньги. Жить с пустыми карманами утомительно.

– О, Уолт, если тебе нужны деньги, разреши мне помочь...

– Ни в коем случае. Я не могу брать деньги у Фирта. За кого ты меня принимаешь? Другое дело ты... ты заслужила все эти шикарные платья и драгоценности. – Его взгляд остановился на бриллиантовой змее. – А эта брошка принадлежала раньше тете Элен?

Почти непроизвольно Кэсси провела пальцами по изогнутой поверхности броши.

– А ты ее помнишь?

– Да ну тебя, Кэсси. Я всего на год моложе тебя. Я увидел эту брошь у тети Элен, когда мы были в церкви. – На лице Уолта появилась мальчишечья озорная улыбка. – Во время всей церемонии я представлял себе, что змея ожила, спустилась на пол и до смерти напугала всех девчонок.

Кэсси рассмеялась:

– Как тебе не стыдно быть таким непочтительным!

В этот момент грузный мужчина, одетый как джентльмен, преградил им дорогу. Его лысая голова возвышалась над жестким белым воротничком, как крутое яйцо над подставкой.

– Ваша светлость, – обратился он к Уолту хриплым голосом, который мог любого привести в замешательство, – сделайте доброе дело, представьте меня вашей даме.

Явно неохотно Уолт проговорил:

– Леди Кассандра Фирт, разрешите представить вам графа Иствика.

– Так вы и есть та невеста, которую купил Фирт? – проговорил граф, оглядывая Кэсси с головы до ног, как будто она была скаковой лошадью на ярмарке. – Ваша девичья фамилия Грей, леди Кассандра Грей, не так ли?

Хотя в зале было очень жарко, Кэсси пронизала дрожь. Неужели он ее поклонник?

– Да, это так, – постаралась она ответить как можно спокойнее.

На лице у графа появилась удовлетворенная усмешка.

– Тогда я выиграл пари. Я знал, что вы дочь Элен, вы похожи на нее. Пойдемте со мной, и вы скажете моим друзьям, кто вы такая.

Он кивнул в сторону группы немолодых людей, которые громко смеялись, оценивающе рассматривая окружающих дам. Граф хотел взять Кэсси за руку, но Уолт помешал ему:

– Вам не следует вмешивать леди в свои споры.

Граф презрительно посмотрел на Уолта:

– Вы еще мальчишка. Когда подрастете, возможно, мы примем вас в свои игры.

Когда он удалился, Кэсси схватила кузена за руку, стараясь удержать его от драки. Красные мочки его ушей и сжатые кулаки явно свидетельствовали о намерениях Уолта.

– Оставь меня, Кэсси, – сердито буркнул он, – я должен проучить его за то, что он оскорбил тебя.

«И оскорбил твою гордость», – подумала Кэсси, а вслух сказала, продолжая держать его за рукав сюртука:

– Но ты не можешь затеять драку на балу. Тебя моментально выведут отсюда.

– Зато я буду удовлетворен. Этот парень – игрок самого последнего сорта. Обещай, что ты будешь держаться от него и таких, как он, подальше.

– В этом можешь не сомневаться, – ответила Кэсси, хотя неизвестность продолжала мучить ее.

Насколько хорошо граф Иствик знал ее мать? Может ли он рассказать что-нибудь интересное о том, как вела себя герцогиня в обществе?

Глядя поверх голов, Уолт заметил наконец друзей.

– А вот и двое наших охотников! Берти слишком стеснительный, чтобы вести беседу, а Филипп уже положил глаз на несравненную мисс Харрис.

В одном конце зала на позолоченных стульях сидели пожилые дамы, которые привезли на бал своих дочерей. Мужчины кружились вокруг юных девиц как пчелы. Солидные дамы беседовали между собой, не спуская глаз с молодежи.

Кэсси заметила знакомую фигуру Берти позади, в то время как более разговорчивый Филипп развлекал необычайно хорошенькую темноволосую девушку, одетую в белое газовое платье, что делало ее похожей на ангела. Рядом с ней Филипп, в розовом сюртуке и зеленых, как листья, бриджах напоминал цветущий тюльпан. Каштановые волосы его были в художественном беспорядке.

– О, вот наконец и Кэсси, – обрадовался Филипп, помахав ей рукой, и добавил, обращаясь к стоящей рядом девушке: – Леди один день в неделю работает в библиотеке. Она, наверное, сможет ответить на ваш вопрос.

Он представил Кэсси очаровательную мисс Харрис и ее подругу, леди Элис, довольно плотную девушку с копной блестящих каштановых волос и веселой улыбкой.

– На что я могу ответить? – спросила Кэсси.

– Элис только что рассказала мне о новом дамском романе, – объяснила мисс Харрис. – Она говорит, что это невероятно интересно. Но когда я зашла в магазин, мне сказали, что все экземпляры уже проданы.

– Клянусь, это самая интересная книга, которую я прочитала в нынешнем году, – добавила леди Элис. – Там есть и история лихого пирата, и похищение, и масса других волнующих приключений.

Кэсси испытала такой шок, что не могла сдвинуться с места.

– Новая книга? – переспросила она, при этом в горле у нее совершенно пересохло. – А как она называется?

Леди Элис засмеялась:

– О, я забыла сказать... Роман называется «Черный лебедь» и написан неизвестным автором – леди Вандерли.

Земля поплыла из-под ног Кэсси. Она сжала бокал с шампанским и всеми силами старалась сохранить присутствие духа. Значит, книга уже поступила в продажу? Волнующие события последних дней заставили ее почти забыть о книге. Как и предполагал мистер Куиннелл, «Черный лебедь» успешно распродавался.

Какая-то часть души Кэсси испытала гордость и радовалась похвалам читателей, зато другая с ужасом думала о последствиях. Если эти леди так интересуются книгой, ее непременно будут обсуждать и другие.

– Я обязательно должна приобрести эту книгу, – капризным тоном сказала девушка. – Мистер Аппингем был так любезен, что обещал обратиться за помощью к вам.

– Меня, к сожалению, последние несколько дней не было в городе. Но вам имеет смысл зайти в другие магазины или связаться непосредственно с издательством.

– Блестящая идея! – воскликнула мисс Харрис, одарив Кэсси благодарной улыбкой. – Я займусь этим завтра прямо с утра.

– Придется и мне прочитать эту замечательную книгу, – проговорил Филипп, глядя на мисс Харрис. – На следующей неделе я, вероятно, заеду к вам, и мы сможем обсудить ее.

Слушая этот разговор, Кэсси внутренне усмехнулась. Она прекрасно знала, каково истинное отношение Филиппа к дамским романам. Именно из-за этого она скрывала правду от членов своей литературной группы.