litbaza книги онлайнКлассикаКрестоносцы - Генрик Сенкевич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 102
Перейти на страницу:

— Ну, — сказал он, — вы мои родичи, а она только крестница, но давно уж люблю я её и Зыха. Нет на свете человека лучше Зыха, и девушки нет лучше Ягенки! Кто может сказать про них дурное?

И он вызывающе повел глазами: но Мацько и не думал возражать, напротив, он поспешил подтвердить, что более достойного соседа не сыскать во всем королевстве.

— Что ж до девушки, так я бы родной дочки так не любил, как её люблю. Она меня поставила на ноги, по гроб я этого не забуду.

— Будете ввергнуты в геенну огненную, коли про это забудете, — сказал аббат, — я первый прокляну вас за это. Не хочу я вас обижать, вы мои родичи, потому и придумал я, как сделать, чтобы все мое наследство досталось и Ягенке, и вам, — поняли?

— Дай-то Бог, чтоб так оно было! — ответил Мацько. — Господи Иисусе, да я бы пешком пошел в Краков ко гробу королевы и на Лысую гору поклониться древу животворящего креста господня.

Аббат обрадовался, услышав, с каким жаром говорит Мацько, и сказал с улыбкой:

— Девушка имеет право женихов разбирать — и собой хороша, и приданое богатое, да и рода знатного! Что ей Чтан или Вильк, для неё и воеводич не велика честь. Но ежели бы, к примеру, я кого-нибудь ей посватал, она б за того пошла, любит она меня и знает, что худого я ей не присоветую.

— Хорошо тому будет, кого вы ей посватаете, — сказал Мацько.

Но аббат обратился к Збышку:

— А ты что скажешь?

— А что дядя думает, то и я…

Лицо аббата ещё больше посветлело, он хлопнул Збышка по спине так, что эхо отдалось в боковуше, и сказал:

— Чего это ты около костёла не допустил к Ягенке ни Чтана, ни Вилька, а?..

— Чтоб они не думали, будто я их боюсь, да и вы чтоб этого не подумали.

— Да ведь ты и святую воду ей подавал.

— Подавал.

Аббат опять хлопнул его по спине.

— Так ты… так ты женись на ней!

— Женись! — воскликнул и Мацько.

Збышко заправил волосы под сетку и спокойно возразил:

— Как же мне на ней жениться, коли я в Тынце перед алтарем дал обет Данусе?

— Ты ей павлиньи чубы обещал, ну и ищи их, а на Ягенке сейчас же женись!

— Нет, — возразил Збышко, — когда Дануся покрывало набросила на меня, я обещал жениться на ней.

Лицо аббата стало наливаться кровью, уши побагровели, глаза, казалось, вот-вот выйдут из орбит; он шагнул к Збышку и сказал глухим от гнева голосом:

— Обеты твои — плевел, а я ветер — понял! Вот!

И он с такой силой дунул на Збышка, что у того сетка слетела с головы и волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Збышко нахмурился и, глядя аббату прямо в глаза, произнес:

— Обеты мои — это честь моя, а её я сам блюду!

Услыхав эти слова, не привыкший к противоречию аббат совсем задохнулся, даже язык на какое-то время у него отнялся.

Воцарилось зловещее молчание.

— Збышко! — прервал наконец Мацько молчание. — Опомнись! Что с тобой?

Подняв руку и показывая на юношу, аббат крикнул:

— Что с ним? Знаю я, что с ним: это душа у него не рыцарская и не шляхетская, а заячья. Он Чтана и Вилька боится, вот что с ним!

А Збышко, который ни на минуту не потерял самообладания, небрежно пожал плечами и возразил:

— Эва! Да я им головы разбил в Кшесне.

— Побойся ты Бога! — воскликнул Мацько.

Аббат глаза вытаращил на Збышка. Гнев боролся в нем с изумлением, однако одаренный от природы быстрым умом старик тотчас сообразил, что эту драку с Вильком и Чтаном он может использовать для своих замыслов.

Поостыв, он прикрикнул на Збышка:

— Что же ты не сказал об этом?

— Мне было стыдно. Я думал, они, как подобает рыцарям, вызовут меня на поединок и мы будем драться конные или пешие; но они не рыцари, а разбойники. Вильк первый отодрал от стола доску, Чтан отодрал другую — и ко мне! Что мне было делать? Схватил я лавку, да как… ну, вы сами понимаете!..

— Живы ли они? — спросил Мацько.

— Живы, только лежали без памяти, но ещё при мне очнулись.

Аббат слушал, потирая лоб, и вдруг как вскочит с сундука, на который присел было, чтобы обмозговать все хорошенько.

— Погоди!.. — воскликнул он. — Вот что я теперь скажу тебе!

— Что же вы мне скажете? — спросил Збышко.

— А вот что: коли ты за Ягенку дрался и парням из-за неё головы проломил, так ты и впрямь не кто иной, как её рыцарь, и должен на ней жениться.

Тут он подбоченился и с победоносным видом уставился на Збышка; однако тот улыбнулся только и сказал:

— Эх, знал я отлично, зачем вы хотите натравить меня на них, да только ошиблись вы.

— Как так ошибся?.. Говори!

— Да ведь я велел им подтвердить, что Дануська самая прекрасная и самая добродетельная девица на свете, и не я, а они за Ягенку вступились, вот из-за этого-то мы и подрались.

Аббат на минуту просто окаменел, так что только по движению глаз можно было догадаться, что он ещё жив. Вдруг он круто повернулся, вышиб ногой дверь боковуши, выбежал в горницу, выхватил у пилигрима из рук кривой его посох и, рыча, как раненый тур, принялся лупить своих песенников.

— По коням, скоморохи! По коням, собачьи дети! Ноги моей в этом доме не будет! По коням, кто в Бога верует! По коням!

И, вышибив другую дверь, выбежал во двор; за ним последовали изумленные странствующие причётники. Двинувшись толпою к конюшне, они мигом оседлали коней. Тщетно Мацько бегал за аббатом, тщетно просил и молил его, клялся, что ни в чем не повинен, — все было напрасно! Аббат ругался на чём свет стоит, проклинал и дом, и поля, и людей, а когда ему подвели коня, вскочил на него без стремян и помчался во весь опор с развевающимися на ветру рукавами, подобный огромной красной птице. причётники в тревоге скакали за ним, как стадо за своим вожаком.

Мацько некоторое время смотрел им вслед, а когда они скрылись в лесу, медленно вернулся в дом и, уныло качая головой, сказал Збышку:

— Что же это ты натворил!..

— Ничего бы этого не было, когда бы я раньше уехал отсюда, а не уехал я из-за вас.

— Как так из-за меня?

— Не хотел больного вас бросить.

— А как же теперь?

— А теперь уеду.

— Куда?

— В Мазовию, к Дануське… и павлиньи чубы у немцев искать.

Мацько помолчал с минуту времени, а затем сказал:

— Закладную он нам отдал, но залог-то остался и записан в судебную книгу. Не простит нам теперь аббат ни единого скойца.

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 102
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?