Адвокат так не думала, но гарантировать ничего не могла.

А тут еще и свадьба. Уиллу легко ее приглашать. Думает, что все будет нормально. Но она знала, что Сьюзен не желает ее ви­деть на свадьбе дочери. Не хватало еще быть помехой! В конце концов, это день Меган.

Ронни поднялась на заднее крыльцо и уже хотела войти в дом, когда услышала скрип кресла-качалки. Девушка в ужасе подскочила, но тут же увидела Джону, наблюдавшего за ней.

— Это. Было. Так. Вульгарно.

— Что ты здесь делаешь? — выпалила она, стараясь унять волнение.

— Слежу за тобой и Уиллом. Как я сказал, это донельзя вульгарно.

Он картинно передернулся.

— Было трудно вас не видеть. Ты стояла прямо около мастерской и целовалась с Уиллом. Все выглядело так, словно он тебя душит.

— Но это не так, — заверила Ронни.

— Я просто объясняю, как это казалось со стороны.

Ронни улыбнулась.

— Поймешь сам, когда станешь старше.

— Поверь, я точно знал, что ты делаешь. Я видел фильмы. И по-прежнему думаю, что это вульгарно, — покачал головой Джона.

— Ты уже это сказал, — напомнила она.

Это, казалось, ненадолго его остановило.

— Куда он ушел?

— Домой. Ему завтра на работу.

— Ты сегодня ночью будешь следить за гнездом? Потому что иначе мы с папой пойдем. Он так предложил.

— Это ты уговорил па ночевать на улице?

— Он сам хочет. Говорит, что это здорово.

Ох, сомнительно что-то...

— Как хотите, — пожала она плечами.

— Я уже приготовил вещи. Спальный мешок, фонарь, соки, сандвичи, коробку крекеров «Ритц», пастилу, чипсы, печенье и теннисную ракетку.

— Собираешься играть в теннис?

— Это на случай, если появится енот. Ну... если попытается напасть на нас.

— Он не станет на тебя нападать.

— Правда? — разочарованно протянул он.

— Впрочем, идея неплохая, — согласилась Ронни. — На вся­кий случай. Кто знает...

Джона почесал в затылке.

— Именно так я и подумал.

— Кстати, витраж такой красивый! — заметила Ронни, по­казывая на мастерскую.

— Спасибо. Па старается, чтобы каждый кусочек ложился идеально. Заставляет меня переделывать по два-три раза. Но выходит здорово.

— Еще бы!

— Только жарко становится. Особенно когда он включает эту штуку для обжига. Прямо как в печи.

«Это и есть печь», — подумала Ронни, но не стала поправ­лять брата.

— Какая жалость. Как идет война за печенье?

— Лучше некуда. Вся штука в том, чтобы есть печенье, пока он отдыхает.

— Па не отдыхает.

— Теперь отдыхает. Каждый день. Часа по два. Иногда при­ходится здорово трясти его, чтобы разбудить.

Она долго смотрела на брата, прежде чем глянуть в окно.

— Кстати, где па?

— В церкви. Тут заходил пастор Харрис. Он часто заходит. Они любят потолковать о том о сем.

— Они друзья.

— Знаю. Но думаю, он просто пользуется этим как предло­гом, а на самом деле ходит играть на пианино.

— На каком пианино? — озадаченно спросила Ронни.

— Его доставили в церковь на прошлой неделе. Вот па и хо­дит туда играть.

— Правда?

— Ой... не знаю, стоило ли тебе это говорить. Может, тебе лучше забыть об этом?

— Почему ты сразу мне не сказал?

— Потому что ты снова наорала бы на него.

— Я не собираюсь орать на него, — запротестовала Ронни. — Когда это я в последний раз орала?

— Когда он играл на пианино. Помнишь?

О да, у парня изумительная память.

— А теперь не буду. — Прекрасно. Потому что я этого не хочу. Завтра мы должны ехать в Форт-Фишер. Лучше, если он будет в хорошем настроении.

— Как давно он в церкви?

— Мне кажется, что много часов. Поэтому я и вышел. Ждал его. А тут являетесь вы и начинаете обжиматься!

— Мы просто целовались.

— Вот уж нет! Вы определенно обжимались, — заявил Джона с полным убеждением.

— Ты уже ужинал? — спросила она, спеша переменить тему.

— Я ждал па.

— Хочешь, сделаю тебе пару хот-догов?

— Только с кетчупом? — уточнил он.

— Конечно, — вздохнула она.

— Я думал, ты даже не любишь к ним прикасаться.

— Знаешь, это смешно, но последнее время я раздала выдрам столько дохлой рыбы, что от хот-дога меня больше не воротит.

— А ты приведешь меня в «Аквариум» посмотреть, как кор­мят выдр? — улыбнулся Джона.

— Если захочешь, я даже позволю тебе самому их покор­мить.

— Правда?! — взвизгнул Джона.

— Конечно, мне нужно спросить разрешение, но если они позволяют приходящим на экскурсию ученикам это делать, не вижу проблем.

Маленькое личико Джоны озарилось неподдельной ра­достью.

— Вау! Спасибо! — завопил он и, вскочив с кресла-качалки, добавил: — Кстати, ты должна мне десять баксов.

— За что это?!

— Привет! За то, что не скажу па, что вы тут с Уиллом про­делывали!

— Ты это серьезно? Хотя я собираюсь готовить тебе ужин?

— Брось! Ты работаешь, а я нищий.

— Ты, очевидно, считаешь, что я зарабатываю миллионы. Все мои деньги пойдут на оплату адвоката.

Джона обдумал сказанное:

— Как насчет пятерки?

— Пятерки? Когда я объяснила, что у меня десятки свобод­ной нет? — с деланным возмущением спросила Ронни.

— Ну хотя бы два?

— Как насчет одного?

— Заметано, — ухмыльнулся Джона.

Приготовив Джоне ужин — он просил сварить сосиски, а не разогреть в микроволновке, — Ронни пошла в церковь. Она на­ходилась недалеко, но в противоположном направлении оттого, в котором девушка привыкла гулять, и, в редких случаях прохо­дя мимо, почти ее не замечала.