Обернувшись на голос, встретилась взглядом со своим ледяным аристократом.

Хотя вру, конечно, за прошедшие годы Бенедикт смог порядком оттаять, и под слоем льда обнаружился фактически идеальный и пушистый мужчина, разве что иногда слишком брюзжащий, но с этим можно было смириться.

– Поздравляю, Марго, – ко мне в руки перекочевал шелестящий букет ромашек, а где-то рядом мигнула вспышка фотокамеры – это мои родители не желали упускать ни единого момента сегодняшнего дня.

– Спасибо, – улыбнулась, борясь с желанием засунуть нос в бумажные цветы и понюхать. Можно подумать, они пахли.

– Не тюльпаны, конечно, – словно оправдываясь, произнес Беня.

Я же бросилась его обнимать. Неужели он серьезно думает, что тюльпаны были бы мне приятнее?

– Дурачок, – взлохмачивая пальцами его волосы, прошептала я. – Это самый прекрасный букет на свете. Никакие, даже самые крутые тюльпаны, с ним не сравняться.

Рядом еще раз щелкнул фотоаппарат, окончательно меня смущая, потому что я собиралась поцеловать Бенедикта, но присутствие родителей нервировало.

– Ой, да целуйтесь уже! – радостно подбодрила мама, чем окончательно вогнала меня в краску. – Можно подумать, мы с отцом вчера родились и не знаем нравы молодежи.

Пришлось стянуть с головы шапку и прикрыть наш поцелуй от вездесущего объектива.

В голове гуляла эйфория, за спиной словно выросли крылья, а губы Бенедикта были такими мягкими и настойчивыми, будто это наш самый первый поцелуй.

Хотя кого я обманываю? Поцелуй этот был, наверное, уже тысячный, а вечером – я уже сейчас знала – состоится неизвестно какая по счету ночь.

– Марго, – совершенно неожиданно прерывая ласку, отвлек меня Бенедикт, чем заставил нахмуриться. – Тут есть одно важное дело, которое я просто не могу откладывать еще хотя бы на минуту.

Пришлось опустить шапку, вновь являя наши лица окружающим, которые стояли полукругом и как-то очень странно на меня смотрели.

Начиная от Сэма и заканчивая Роу, у которого на руках уже прыгали две дочери.

Даже мои папа и мама рот раскрыли в ожидании.

– Это вы чего сейчас? – настороженно спросила я, невольно отступая на шаг.

– Новикова Марго Викторовна, – ломая слоги на отчестве, раздалось откуда-то сбоку. Повернув голову, увидела Беню, стоящего на одном колене, с бархатной коробочкой в руках. – Несколько лет назад я дал обещание твоим родителям, что пока ты не закончишь университет, не стану совершать поступков, которые могут помешать твоей учебе. Но вот теперь…

Он открыл шкатулку, где на алой подложке красовалось тоненькое колечко с немаленьким камушком.

– Теперь, когда учеба позади, я не могу не спросить. Марго, ты выйдешь за меня замуж?

У меня перехватило дыхание.

Ей-богу, я забыла как дышать, потому что вот подобного не ожидала точно.

Посмотрев на родителей и их радостные лица, я сразу поняла, что они были в курсе и, судя по тому, как активно отец работал затвором фотоаппарата, брак одобряли.

– Ой, да соглашайся уже, тетя Марго, – раздалось тихое от Сэма. – У папы торт в машине лежит в три яруса. Пока ты не согласишься, есть никому не дадут.

Раздался дружный смех.

Да что там, даже я смеялась, при этом кивая Бенедикту.

– Я согласна, – сквозь улыбку, ответила я. – Не лишать же ребенка сладкого.

Кольцо село на палец, словно литое. И на душе вдруг стало так спокойно и сладко, будто закончился какой-то очень важный этап в моей жизни, причем закончился очень хорошо. И вот сейчас должен настать новый, и мне немного боязно туда идти, но я знаю, что меня всегда поддержат и поймут близкие и родные.

– Я люблю тебя, Марго, – прошептал тихо на ухо Бенедикт. – Спасибо, что ты у меня есть. И за новую теплую семью тоже спасибо. Теперь я точно знаю, какой она должна быть по-настоящему.

Ласковый поцелуй коснулся моей макушки, а сильные руки обняли за плечи. Я вдруг окончательно поняла, что несмотря на все пережитое такими разными людьми, русской девочкой и английским аристократом, мы действительно сумели построить что-то настоящее.

А значит…

– Совет да любовь, – будто бы за меня закончила мою мысль мама.

Конец