На улице Игната встретила непроглядная темень. Только в трех окнах дома напротив горел свет. Через плотно закрытые портьеры гостиничного зала глухо пробивались звуки гитары и надрывно звучал бубен — бесновались цыгане.

Было еще одно место, где можно было встретить Кирьяна, — гостиница «Пассаж» на Долгоруковской улице. В гостинице, на последнем этаже, был бильярдный зал. Девочки мадам Мухиной демонстрировали здесь не только свое тело, но и игру в бильярд. Мадам Мухина называла такое новшество «на любителя», и, судя по тому, что на каждом ее пальце сверкало по два кольца с бриллиантами, можно было с уверенностью сказать, что ее заведение процветает. Была еще одна занятная особенность в игре барышень — к бильярдному столу они выходили лишь в высоких черных чулках. Клиенты могли оценить не только стиль игры каждой из жриц любви, но и линии ее фигуры.

Игнат Сарычев перешел на противоположную сторону улицы. На углу обычно стояли извозчики. Несмотря на поздний час, должны стоять две-три пролетки. Сарычев не знал, что заставило его обернуться, скорее всего предчувствие близкой опасности. Но когда он повернул голову, то увидел у самого горла лезвие ножа. В минуты опасности необыкновенно обостряются все чувства, а время словно останавливается. Сарычев отчетливо увидел жиганскую финку с широким, слегка загнутым лезвием. По всей длине лезвия проходил тоненький желобок. Сарычев с тоской подумал о том, какой тонкой струйкой брызнет кровь, едва лезвие вонзится в его тело.

Игнат успел отстраниться, и финка, рассекая воздух, прошла всего лишь в нескольких миллиметрах от его лица, издав зловещий свистящий звук. Следующий выпад был такой же резкий и страшный: Игнат отстранился, лезвие клинка просвистело у горла, слегка расцарапав кожу. Сарычев увидел, как на миг отполированная сталь собрала в себя весь свет улицы.

Игнат отступал в глубину двора, где стеной возвышались какие-то старые постройки. Это был тупик.

— Ну что, начальничек, отпрыгался! — жиган подступал все ближе. — Теперь только на небеса!

Сарычев узнал парня, стоявшего во время карточной игры у Кирьяна за его спиной и подававшего «маяки» Макею. Именно он и был в ресторане. Финкой жиган владел профессионально, перебрасывая ее из одной руки в другую и неумолимо сокращая расстояние между собой и Сарычевым. Игнат представил, как острое лезвие распорет жилет и с легкостью войдет в брюшную полость. И хотя у Игната был револьвер, но он не успевал вынуть его.

— У-ух! — раздалось откуда-то сбоку.

Жиган, словно сбитая кегля, рухнул на землю, нелепо раскинув руки.

— Не ушла еще силушка, — выступил из темноты Петя Кроха. — О, как уделал! Видал? — не без гордости протянул он. — Опоздай я на минутку, так мы с тобой встретились бы только в раю, — воздел он глаза кверху. Петя Кроха наклонился к жигану, всмотрелся в его залитое кровью лицо и добавил с опаской: — А ты того… меня-то не арестуешь?

Игнат подобрал финку, валявшуюся в двух шагах, попробовал пальцами лезвие и сунул ее в карман. Не удержался, заглянул в лицо убитого и натолкнулся на его неподвижный взгляд.

— Не переживай… Оформим как-нибудь. Чем же ты его… приласкал?

— Кастетом, — честно отвечал уркач.

— Он у тебя, видать, всегда при себе?

— Нет, только ночью, — усмехнулся Петя Кроха. — Без него никак нельзя, не ровен час, кто-нибудь башку проломит. Так уж лучше я…

Сарычев лишь невесело хмыкнул:

— Тебе уж проломят! Ладно, пойдем отсюда…

— Ишь ты, — хмыкнул Петя Кроха, — не любите вы, легавые, в свидетелях ходить.

Антон Сергеевич подцепил вилкой кусок осетрины и убежденно продолжил:

— Уверяю вас, господа, адвокаты и медики будут нужны всегда, при любой власти, — он посмотрел на младшего брата, профессора кафедры акушерства Валентина Сергеевича Зайцева. — Люди нарушали законы всегда и, как это ни прискорбно, будут нарушать и дальше! А мы всего лишь адвокаты и обязаны защищать не только неправого, но и виноватого. И, простите меня за греховные мысли, использовать несовершенство существующих законов в пользу своих подзащитных!

Антон Сергеевич находился в прекрасном расположении духа. Несколько дней назад он выиграл уголовный процесс, в котором был замешан сын одного крупного чиновника из МИДа. Парень был задержан во время ограбления магазина. Несмотря на очевидность ситуации, адвокату Зайцеву удалось доказать, что молодой человек оказался в этом районе совершенно случайно, когда провожал домой свою подругу. Дело обещало быть сложным, но в результате некоторых переговоров удалось отыскать не только девушку, которая согласилась выступить в качестве главного свидетеля, но и многочисленных свидетелей их бурного расставания. Но самым весомым аргументом в этом деле стали заявления подельников, которые дружно начали утверждать, что знать не знают этого парня. Адвокат догадывался, что влиятельному папаше удалось не только запугать арестованных, но, видимо, посулить им скорое освобождение. Оставалось только удивляться наивности жиганов: ведь, скорее всего, они даже не доедут до лагеря, будут задушены тишком в каменных казематах в одну из душных ночей.

Новая власть, в сущности, не так уж и плоха. Возможно, она чересчур строга к лицам духовного звания и к дворянскому сословию. Но на то у них имеются свои, весьма существенные причины. Адвоката политика волновать не должна, главное, никуда не вмешиваться и строго ограничивать свою деятельность буквой закона.

После этого выигранного дела за помощью к нему обратились сразу несколько высших чиновников новой власти. Кроме весьма солидной клиентуры, Антон Сергеевич Зайцев сумел обзавестись массой полезных знакомств, что непременно должно было сыграть ему большую службу в будущем. А в завтрашний день он смотрел с большим оптимизмом и не понимал своих коллег, которые, побросав все нажитое в России, спешно эмигрировали во Францию. Иные из них работали в Париже таксистами и официантами. Свои сбережения Антон Сергеевич спрятал надежно и считал, что с изрядными накоплениями можно прекрасно существовать при любой власти.

Неожиданно кусок осетрины сорвался с вилки и плюхнулся в вазочку с соусом. Красные капли попали на белоснежный манжет. Антон Сергеевич взял салфетку и легонько промокнул пятна. Остались неприятные бурые следы.

— Вот ты мне все-таки ответь, Антоша, — не сдавался младший Зайцев, — как тебе удалось прижиться и при большевиках? При самодержце, я понимаю, ты обучался законам в университете, много работал, потом открыл собственную контору. А сейчас как? У них ведь нет даже собственных четко обозначенных законов… а все так называемые декреты! — Валентин Сергеевич неприязненно поморщился.

Он очень походил на старшего брата. Имел такую же изысканную, холеную внешность. Правда, в отличие от брата, предпочитавшего коротко стриженную бородку, он отпустил усы. Глядя на тонкую и необычайно хрупкую кость братьев, невольно думалось, что они выросли в окружении многочисленных нянек. Но действительность была иной их покойный батюшка был обыкновенным управляющим в имении Одоевских. Вот барин-то и помог ему пристроить отпрысков в Московский университет.