— Пошумели… — Арцеулов скривился и хотел было направиться к щиту, но внезапно обернулся — и вовремя. Тот, чье сердце он прострелил, медленно, пошатываясь, шел к нему, протягивая руки со скрюченными пальцами. Капитан вновь выстрелил — и снова не промахнулся, но мертвец продолжал идти, пустые глаза с широко расширенными зрачками глядели с холодной ненавистью, в уголках посиневшего рта выступила пена.

Арцеулов невольно отступил, держа карабин наизготовку, но не стрелял. Уже не в первый раз привычное оружие было бессильно. Руки со скрюченными пальцами уже тянулись к горлу, капитан приготовился бить прикладом — но тут послышался хрип. Враг неподвижно застыл — в его спине торчал стилет. Берг стояла рядом, крепко сжимая рукоять. Страшные руки дернулись, плетьми повисая вдоль тела, из раны заклубился легкий дым, глаза закатились — и нелюдь грузно упал на бетонный пол.

— Фу-у! — Арцеулов покачал головой, осторожно обходя недвижное тело. — Ну, спасибо, Наталья Федоровна!

— Не за что, — девушка была уже у щита, внимательно рассматривая панели. — Идите к двери, Ростислав Александрович. Я уж сама…

Капитан нерешительно поглядел на Наташу и послушно встал у входа, держа оружие наготове. Между тем Берг закончила осмотр и удовлетворенно кивнула:

— Все ясно. Гашу с двух выстрелов…

— Может, лучше просто выключить? — осторожно предложил Арцеулов. — Мы и так нашумели…

Берг усмехнулась.

— Выключим — могут включить. А так — я им сожгу все. Если повезет — даже резервную цепь. И вообще, кто из нас физик-экспериментатор?

Карабин сухо ударил свинцом, затем еще — и девушка спокойно закинула оружие за спину. В первое мгновение ничего не случилось. Потом с треском лопнула одна лампочка, следом — целый десяток, резко запахло горящей проводкой. Над пультом взлетели синие искры — взрыв, еще один — и все погрузилось во мрак…

— Не задело? — голос Берг был спокоен. — Люблю такие эффекты! Раз в полгода обязательно сжигаю всю аппаратуру. Посветите, пожалуйста…

Вспыхнул фонарь — прекрасный американский фонарь из арсенала мистера Валюженича — и девушка осторожно пробралась ко входу, стараясь не наступать на замершее неподалеку от двери тело охранника.

— Порядок? — шепнул капитан вслушиваясь в темноту. В коридоре было тихо, но где-то вдали слышались крики, ругань. Сухо ударил выстрел.

— Денек провозятся, — прокомментировала Берг. — Главного специалиста я уложила. Того, в пальто…

— Вы его знали?

— Немного. Он был в другой группе… Все, можем идти…

Арцеулов шагнул в коридор и направился к одному из проходов, подсвечивая фонарем.

— Сюда? — переспросил он, остановившись у входа в узкий коридор с неровным сводом.

— Да… Господин Цонхава уверен, что Косухин сейчас в храме… Свет… Лучше идти в темноте…

Капитан щелкнул выключателем, и они быстро пошли по коридору. Вокруг по-прежнему было тихо, но вдали шум усиливался, вновь ударил выстрел, послышался топот множества ног.

— У них есть резервная сеть? — Арцеулов обернулся к девушке, чье дыхание слышалось рядом.

— Если и есть, то слабая. Их станция еще не готова, работают лишь два генератора. В любом случае, на прожектора не хватит…

— Да, господин Косухин подал хорошую идею, — кивнул Арцеулов. — …А вдруг эти… демоны… видят в темноте?

Послышался смех:

— Тогда им не нужна была бы вся эта иллюминация. Да и в охране полно местных — эти уж точно, не совы… Тише, кажется здесь…

Они остановились. Впереди мелькнул луч света — там горел электрический фонарь. Капитан осторожно выглянул — коридор кончался, впереди еще одна площадка и дверь, на этот раз не стальная, а бронзовая, покрытая непонятными изображениями. У двери трое — двое с карабинами, в фуражках, и третий — высокий, с непокрытой головой, которая в ярком свете фонаря показалась какой-то необычной. Сам фонарь — большой, с мощным аккумулятором, стоял на столике справа от двери.

— Это здесь? — прошептал Ростислав, коснувшись губами Наташиного уха. Та вздрогнула:

— Щекотно!… С детства боюсь… Цонхава считает, что здесь. Тут они хранят рубин. Почему-то он уверен, что Степана будут держать в храме…

— Тогда рискнем…

Лежать было неудобно, связали его на совесть, но Степа все-таки мог время от времени поднимать голову.

Такого камня он еще не встречал — Косухин видел драгоценности лишь в коробках и ящиках, и то однажды — когда конвоировал секретный груз из Казанского банка в Столицу. Но там камешки были мелкие, хотя и красивые, а тут — нечто громадное, куда больше, чем голова настоящего слона, виденного Косухиным в цирке.

И главное, камень светился. Вначале реалист-Степа искал какой-то спрятанный в стене фонарь или лампу, но потом понял — «Голова Слона» светилась сама. Красный свет шел изнутри, с каждой минутой усиливаясь и становясь ярче. Собственно, он не был красным — скорее, красно-фиолетовым. К тому же в глубине то и дело загорались голубые и белые огни — и тогда рубин действительно начинал походить на голову многоглазого зверя. Неровный переливающийся свет завораживал, одновременно пугая.

«Во штука, чердынь-калуга! — думал Степа, разглядывая медленно разгоравшийся красный огонь. — Такой бы камень — да на нужды революции! Тут бы на целое войско хватило, ежели продать…»

Впрочем, подобная мысль показалась ему слишком торгашеской. Вспомнились слова монаха о том, что это не рубин и вообще не камень, да и создан как-то странно — не природой, но и не человеком…

Внезапно Косухин услыхал какой-то звук. Он удивился, прислушался и удивился еще более — играла музыка. Звук был немного резкий и одновременно заунывный, но, в целом, очень красивый. Вначале еле слышная, музыка крепла, заполняя темный храм. И вдруг Косухин почувствовал — стало теплее. Он вдохнул полной грудью — и испугался. Воздух был вязким, плотным, вливаясь в легкие как жидкое масло.

Музыка уже гремела. Послышались резкие, повелительные ноты, и тут внутри огромного кристалла сквозь фиолетово-красное марево проступил темный силуэт. Мгновенье постояв, он неторопливо отделился от кристалла и шагнул вниз. На его месте был уже другой; минута — и этот, другой, тоже был внизу. Одна за другой темные фигуры спускались в зал, выстраивались в две шеренги, образуя широкий проход и постепенно продвигаясь к месту, где лежал Степа. Он хотел рассмотреть странных гостей, но это никак не удавалось — темные фигуры при пристальном взгляде начинали расплываться, таять в плотном густом воздухе. Степа заметил только, что они мало напоминают людей. Руки и ноги были на месте, но большие приплюснутые головы росли прямо из плеч, спины странно сутулились, а на месте лиц было что-то вообще непонятное, не похожее ни на человеческий лик, ни на звериную морду. Постепенно живой коридор начал смыкаться, образуя полукруг, в центре которого лежал связанный Косухин. Камень уже не светил — он кипел огнем, языки пламени вырывались наружу из-под неровных граней, в воздухе повеяло гарью…