Человек сидел чуть в стороне, прислонившись к стене. Одной рукой он опирался об пол, чтобы не упасть, другой — поддерживал голову. Сквозь пальцы текла кровь — в свете фонаря она казалось абсолютно черной.

— Стойте, посланцы Гэсэра…

Человек на миг отнял руку. Берг вскрикнула — под рукой было то, что никак не походило на человеческое лицо. Черная шерсть облепляла плоскую личину, из пасти выглядывали желтые клыки, на макушке торчали острые волчьи уши. Все заливала кровь — она сочилась из разрубленного черепа, капала на синюю гимнастерку. Можно было лишь удивляться, что говоривший еще жив. Арцеулов вспомнил — это тот, кто разговаривал с постовыми. Теперь ясно, почему он показался непохожим на человека….

— Передайте Джору… — голос перешел в хрип, послышался тяжелый вздох. — Цхон, сын Цагана Гэрту, перед смертью проклинает его и называет трусом. Он не посмел явиться сюда и послал этого шута Пэнь Гуаня…

— Кто вы? — спросила ничего не понимающая Берг.

— Здесь меня звали Анубис. Ваш друг, думаю, запомнит меня…

Арцеулов потянул Наташу за руку.

— Бегите… — послышалось вслед. — Око Силы все равно найдет вас…

Коридор был темен, но идти оказалось нетрудно — пол ровный, и к тому же вел немного под уклон. Арцеулов нес Степу без особого труда — казалось, на его плечах не крепкий двадцатидвухлетний парень, а десятилетний ребенок.

— Сейчас выход, — шепнула Берг. — Я пойду первой…

Она обогнала Арцеулова и почти побежала, держа оружие наготове. Впереди возникло светлое пятно — горел фонарь. Мелькнула чья-то фигура, послышался крик — и Берг выстрелила. Голос стих, девушка бросилась вперед, и тут из темноты ударил ответный выстрел. Пуля просвистела совсем близко, задев Наташины волосы.

— Стойте! — Арцеулов осторожно уложил Степу на пол, прислонив его голову к стене, и через секунду был уже рядом с девушкой. Вновь ударил выстрел. Капитан сорвал с плеча карабин и выстрелил в ответ, целя по вспышке. Наступило молчание.

— Идем? — Берг вопросительно взглянула на Арцеулова, но тот, покачав головой, тихо поставил карабин к стене и, выхватив нож, гибким движением бросился вперед. Послышался крик, что-то упало, Наташа поспешила на шум, но опоздала. Арцеулов уже вставал, вытирая лезвие о черный полушубок лежавшего на земле часового.

— Все, — он вздохнул, переводя дыхание. — Это второй… Пойдемте…

Путь был свободен — фонарь освещал два неподвижных тела и приоткрытую дверь, откуда веяло холодом.

За дверью была ночь. Котловина Шекар-Гомп выглядела необычно — в ней было темно, только возле лагерных ворот и у въезда на летное поле светили небольшие фонари.

— Порядок, — удовлетворенно заметил капитан. — Сорвали этой нечисти иллюминацию! Нам направо?

— Лестница — направо. Но вы хотели…

— Помню…

Арцеулов вновь взвалил Степу на плечи и быстро, насколько позволяла ноша, направился налево, где светили редкие огни аэродрома. Берг шла сзади, оглядываясь по сторонам. Где-то совсем близко слышались крики, но здесь, у стены монастыря, было пусто. Очевидно, этой дорогой давно никто не ходил — охрана пользовалась более удобным путем через нижние тоннели.

Аэродром открылся внезапно — большое четырехугольное поле, обычно белое от света прожекторов, но сейчас темное, с еле различимыми силуэтами застывших во тьме аэропланов. Вдали проступал ряд ангаров, возле которых суетились какие-то тени.

Внезапно Степа что-то пробормотал и дернулся. Капитан остановился и осторожно опустил тело Косухина на землю.

Ресницы дрогнули, открылись удивленные, непонимающие глаза.

— Как дела, красный командир? — Арцеулов старался говорить как можно увереннее, с оттенком обычной иронии.

— Я чего… не помер? — Степин голос был необычен — слабый, растерянный, какой-то детский.

— Косухин! — Берг опустилась рядом и осторожно приподняла Степину голову.

Степа узнал Наташу, улыбнулся, но тут его лицо внезапно стало серьезным, он попытался приподняться, застонал и вопросительно поглядел на капитана.

— Мы у стены монастыря, — пояснил тот. — Идти сможете?

Косухин кивнул, попытался встать, но вновь, застонав, уронил голову:

— Все болит, чердынь-калуга!.. Доконали, гады…

— Попытайтесь, — капитан постарался говорить строго, помня одно — надо спешить. Сантименты можно оставить на потом.

Косухин послушно кивнул, сжал губы и медленно, опираясь на руку Ростислава, встал.

— Порядок, — попытался улыбнуться он, но тут же скривился. — Губа болит, чердынь-калуга… Прокусил…

Арцеулов сунул Степе револьвер и указал на лежавшее у подножия горы летное поле.

— Бить по команде, — велел он, передергивая затвор карабина. — Лучше всего по аэропланам.

— Ага, — Степа уже вполне освоился и привычно прокручивал барабан револьвера. Берг молча вскинула оружие, целясь.

— Не попадем, зато пошумим. Огонь!

Выстрелы разорвали темноту. Арцеулов выпускал пулю за пулей, рядом гремел Степин револьвер. Наташа стреляла реже, целясь тщательно, словно в тире. Над одним из аэропланов вспыхнуло яркое пламя.

— Попала, — деловито заметила Берг, перезаряжая оружие.

Над летным полем слышались крики. Нестройно ударили ответные выстрелы, наконец вспыхнул прожектор — неярко, вполсилы. Луч упал на монастырскую стену и не спеша пополз вниз…

— Уходим, — велел капитан. — Теперь к лестнице — и вниз!

…У стены по-прежнему было ни души. Зато позади, у аэродрома, шум все усиливался, гремели винтовочные выстрелы, и, наконец, мерно заговорил пулемет. Арцеулов усмехнулся — его замысел сработал. Логика тех, кто охранял Шекар-Гомп, была очевидна. Узнав, что на монастырь напали, те, кто командует здесь, первым делом должны подумать об аэродроме: захват аэроплана — наиболее верный способ уйти из этого каменного мешка. Арцеулов не без удовольствия подыграл противнику, и теперь, покуда «черные» и «серые» сбегались на защиту уцелевших аэропланов, вел свою группу вниз, туда, где находилась его настоящая цель…

На лестнице было тоже никого не было. Ступени оказались старые, разбитые, вдобавок Косухин, несмотря на все усилия, едва мог стоять на ногах, и Арцеулову приходилось то и дело поддерживать его, не давая упасть.

Когда до подножия оставалось с полсотни ступенек, путь преградила темная фигура. Неуверенный голос спросил по-русски: «Кто идет?»

— Архангельск! — крикнул Арцеулов первое, что пришло в голову. — Отзыв?

Часовой замялся — уверенность капитана на мгновенье сбила его с толку. Впрочем, подумать ему не дали. Не желая стрелять, Арцеулов двинул прикладом, затем точно и сильно ударил еще раз — по голове упавшего. Тело в черном полушубке дернулось и застыло.