Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Десейн впитывал поток этих слов, их значение и подтекст. Он с ужасом ощущал истинность того, что говорил Бурдо.
— Итак, они полностью отключаются, — пробормотал Десейн.
— Это все телевидение, — заметил Бурдо.
Десейн повернул голову и посмотрел в окно.
— Вообще-то вам, доктор Джил, не мешало бы поесть, — произнес Бурдо.
— Нет.
— Доктор Джил, в определенных вещах вы кажетесь мудрым человеком, но вот что касается остальных…
— Не называйте меня мудрым, — прервал его Десейн. — Называйте меня человеком с большим жизненным опытом.
— Здесь самая лучшая еда, — продолжал увещевать его Бурдо. — Я пойду и сам приготовлю завтрак. Вам не нужно бояться.
— Я уже несколько раз обжигался, — заметил Десейн.
— Но в огне обжигаются горшки, доктор Джил.
— Уин, я восхищаюсь вами, и вы внушаете мне доверие. Вы спасли мне жизнь. Не думаю, что от вас этого ждали, но вы сделали это. Вот почему доктор Паже направил вас сюда. Но несчастный случай может произойти… даже с вами.
— Мне больно слышать это, доктор Джил. Я не из тех, кто одной рукой кормит кукурузой, а другой пытается запихнуть вам в глотку кочерыжку.
Десейн вздохнул. Он обидел Бурдо, но, с другой стороны… Внезапно Десейну пришла в голову мысль, что он сидит на какой-то особого рода бомбе. Сантарога прекратила нападения на него, вероятно, частично из-за его нынешней беспомощности. Но эта коммуна способна вернуться к созданию несчастных случаев, если ему вздумается позволить себе нечто, что запрещено здесь.
В этот момент Десейн желал лишь одного: оказаться подальше от этой долины. Он отчаянно хотел этого — даже понимая, что для исполнения этого желания он будет объявлен вне закона.
Дверь рядом с Бурдо открылась. В комнату боком вошла медсестра, толкая перед собой тележку. Она повернулась, и Десейн узнал Дженни.
Забыв о своих ожогах, Десейн приподнялся на локтях.
Дженни посмотрела на него со странной болью в глазах. Ее полные губы были надуты. Длинные черные волосы, аккуратно зачесанные назад, были перехвачены лентой. Она была в белом халате, белых чулках, белых туфлях… без головного убора.
Десейн проглотил комок в горле.
— Мисс Дженни, — начал Бурдо. — Что это у вас там, на тележке?
Она ответила, не отводя взгляда от Десейна:
— Немного еды для этого сумасшедшего. Я своими руками приготовила ее.
— Я пытался заставить его поесть, — вздохнул Бурдо, — но он отказался.
— Вы не могли бы оставить нас наедине, Уин? — попросила девушка. — Я хотела бы…
— Доктор сказал, что мне нельзя…
— Уин, пожалуйста… — она умоляюще взглянула на негра. Бурдо замялся.
— Ну хорошо… поскольку это ты…
— Спасибо, Уин.
— Двадцать минут. Я буду тут, в коридоре, сразу за дверью, если понадобится, позовете меня.
— Спасибо, Уин. — Дженни снова перевела взгляд на Десейна. Бурдо вышел из комнаты и тихо закрыл дверь за собой.
— Джен, я… — начал Десейн, однако девушка перебила его:
— Молчи! Тебе не нужно терять силы. Дядя Ларри сказал…
— Я не собираюсь есть в этом месте, — заявил Десейн. Дженни топнула нотой.
— Джил, да ты просто…
— Да, я идиот, — закончил он за нее. — Но самое главное — то, что я еще жив.
— Ты только посмотри на себя! Посмотри…
— Как там Гарри Шелер? Немного помолчав, девушка ответила:
— Он будет жить. Останется несколько шрамов, как, впрочем, и у тебя, но ты…
— Они выяснили, что произошло?
— Это был несчастный случай.
— Всего-навсего? Просто несчастный случай?
— Сказали, что-то сломалось в топливном насосе… слабый контакт в электропроводке одной из фар и…
— Несчастный случай, — закончил за нее Десейн. — Ясно. — Он опустился на подушку.
— Я принесла тебе яиц, гренок и меда, — сказала Дженни. — Ты должен поесть чего-нибудь, чтобы поддержать свои…
— Нет.
— Джил!
— Я сказал «нет».
— Чего ты боишься?
— Еще одного несчастного случая.
— Но ведь я сама приготовила еду!
Он повернул голову, пристально посмотрел на нее и сказал тихим голосом:
— Не подходи ко мне. Я люблю тебя.
— Джилберт!
— Ты сама говорила эти слова, — напомнил он ей.
Ее лицо побледнело. Она прислонилась к тележке, вся дрожа.
— Я знаю, — прошептала она. — Иногда я могу чувствовать… — Она подняла глаза, по ее щекам потекли слезы. — Но я действительно люблю тебя. И сейчас ты ранен. Я хочу позаботиться о тебе. Мне необходимо позаботиться о тебе. Вот, смотри! — Она подняла крышку над одной из тарелок, стоявших на тележке, зачерпнула ложкой и положила себе в рот.
— Дженни, — прошептал Десейн. Страдальческий взгляд, сила его любви к ней… ему захотелось заключить ее в объятия, и…
Глаза Дженни расширились. Она протянула обе руки к горлу. Дженни пыталась что-то произнести, но не могла выдавить из себя ни звука.
— Дженни!
Она затрясла головой, глаза ее закатились.
Десейн отбросил покрывала с постели, поморщившись от боли, которая пронзила его руки. Но он не обратил внимания на эту боль и, соскользнув на холодный, покрытый кафелем пол, выпрямился. И тут же почувствовал головокружение.
Дженни, все еще держа руки у горла, пятилась к двери.
Десейн направился к ней, чувствуя, как больничная пижама хлещет по ногам. Двигаться было неимоверно трудно, ноги были как ватные.
Неожиданно Дженни рухнула на пол.
Десейн, вспомнив о Бурдо, закричал:
— На помощь! Уин! На помощь! — Он споткнулся и вцепился в край тележки, толкая ее вперед.
Когда дверь распахнулась, Десейн беспомощно сидел на полу. Бурдо остался стоять на пороге, глядя на него, потом посмотрел на Дженни, лежавшую на полу с закрытыми глазами, подняв колени и тяжело дыша.
— Позовите врача, — хриплым голосом произнес Десейн. — Что-то в еде. Она съела немного…
Бурдо сразу понял его, повернулся и выбежал в коридор, оставив дверь открытой.
Десейн пополз к Дженни. Комната под ним качалась и изгибалась. Руки дрожали. В тяжелом дыхании Дженни он услышал свист, отчего ему захотелось броситься к ней, но на это не было сил. Он преодолел всего несколько футов, когда в комнату ворвался Паже, а сразу за ним — Бурдо.