— Пусть это решит сама Дженни.

— Хорошо, — кивнул Паже. — Сами убедитесь. — Он направился к двери и открыл ее. — Уин?

Бурдо прошел мимо Паже в комнату.

— Он все еще говорит как сумасшедший, доктор Ларри?

— Мы собираемся провести один эксперимент, Уин, — сказал Паже. — Здоровье доктора Десейна и счастье Дженни требует, чтобы он переселился в отдельную комнату-изолятор, — Паже указал пальцем на потолок. — Он хочет, чтобы ты помог ему перебраться туда.

— Сейчас возьму кресло на колесиках, — произнес Бурдо.

— Доктор Десейн хочет идти пешком, — остановил его Паже.

— А он в состоянии это делать? — озадаченный Бурдо повернул к Десейну нахмурившееся лицо. — Он слишком слаб, чтобы просто постоять на ногах несколько…

— Кажется, доктор Десейн полагается на твою силу, — заметил Паже. — Думаешь, справишься?

— Я могу понести его, — предложил Бурдо, — но это будет выглядеть, как…

— Обращайся с ним с такой же осторожностью, как с беспомощным младенцем, — указал Паже.

— Как скажете, доктор Ларри.

Бурдо прошел к кровати, помог Десейну сесть на край постели. Голова Десейна закружилась. Комната начала вращаться, и он словно в тумане увидел, как Паже прошел к двери, открыл ее и, обернувшись, посмотрел на Бурдо.

— В течение некоторого времени всюду будет ощущаться мое влияние, — произнес Паже. — Вы не против, Джилберт, если я время от времени буду заглядывать к вам — исключительно в медицинских целях?

— Пока вы не расскажете мне о своих намерениях в отношении меня, не возражаю, — ответил Десейн.

— Только должен предупредить вас, что бинты надо изредка менять.

— Может Уин делать перевязку?

— Ваше доверие к Уину очень трогательно, — заметил Паже. — Я уверен, что это и на него произвело впечатление.

— Так может он…

— Да, я уверен, что, получив у меня инструкции, сможет.

— Тогда все в порядке, — вздохнул Десейн.

С помощью Бурдо Десейн поднялся на ноги. Несколько секунд он постоял, тяжело дыша, опершись на плечо Бурдо. Паже вышел из комнаты, оставив дверь открытой.

— Вы уверены, что сможете идти, сэр? — спросил Бурдо.

Десейн попытался сделать шаг. Колени стали будто резиновыми, и он упал бы, если б его не поддерживал Бурдо.

— Мы поедем на лифте? — спросил Десейн.

— Да, сэр. Это прямо по коридору.

— Тогда пошли к нему.

— Да, сэр. Извините, сэр. — Бурдо наклонился и, взяв Десейна на руки, повернулся и направился к двери.

Перед глазами Десейна промелькнуло удивленное лицо какой-то медсестры, шедшей по коридору. Он почувствовал себя дураком, оказавшись в этом беспомощном положении… но что он мог поделать? Медсестра окинула хмурым взглядом Бурдо, который, не обращая на нее никакого внимания, нажал локтем на кнопку вызова лифта. Медсестра, громко стуча каблуками, пошла дальше по коридору.

С легким свистом двери лифта разъехались.

Бурдо занес Десейна в кабину и локтем нажал на кнопку, помеченную буквой «р».

Во рту Десейна пересохло. Двери лифта закрылись. Он уставился в кремовый потолок, на молочные продолговатые лампы и подумал: «Они без всяких колебаний пожертвовали Дженни. Почему же потом они не подумали о Бурдо? Что, если лифт сорвется и разобьется вдребезги?»

Послышалось слабое жужжание. Десейн почувствовал, как лифт начал подниматься. Вскоре дверцы разъехались в стороны, и Бурдо вынес его из кабины.

Десейн увидел холл с кремовыми стенами, дверь из красного дерева, на которой висела табличка «Изолятор», а потом они оказались внутри.

Это была длинная комната с тремя кроватями. За окнами чернела смолянистая крыша. Бурдо положил Десейна на ближайшую кровать и отошел назад.

— Кухня там, — он указал на вертящуюся дверь в конце комнаты. — За этой дверью ванная, — она находилась как раз напротив кровати Десейна, а справа от нее — еще две. — А эти двери — в туалет и лабораторию. Вас это устраивает, доктор?

— Посмотрим! — ответил Десейн, встретив испытующий взгляд Бурдо. Затем он выдавил из себя грустную улыбку и объяснил, как будет питаться.

— Консервированная пища, сэр? — переспросил Бурдо.

— Я полагаюсь на вас, вы знаете это, — ответил Бурдо. — Ведь вы были… в таком же, как и я, положении… когда-то. Мне кажется, вы подсознательно симпатизируете мне. Я рассчитываю, что… — Десейн слегка пожал плечами.

— Именно этого доктор Ларри и хочет от меня?

— Да.

— Я должен буду наугад выбирать консервы на рынке?

— Правильно.

— Это выглядит идиотизмом, сэр, но я сделаю так, как вы просите. — Он вышел из комнаты, что-то бормоча под нос.

Десейн, с трудом забравшись под одеяло, некоторое время лежал, восстанавливая силы. Дальше крыши виднелся ряд верхушек деревьев — высоких, вечнозеленых — на фоне безоблачного голубого неба. В комнате царила абсолютная тишина. Десейн глубоко вздохнул. Действительно ли он будет здесь в безопасности? Ведь ее выбрал сантарожец. Но этот сантарожец был выведен из психического равновесия собственными сомнениями.

Впервые за последнее время Десейн понял, что может расслабиться. Огромная усталость навалилась на него.

«Откуда взялась эта неестественная слабость?» — подумал он.

Ее нельзя было объяснить последствием потрясения или полученными ожогами. Казалось, что она была вызвана ранами в его душе и затронула его тело — все его мышцы получили приказ бездействовать.

Десейн закрыл глаза.

Не видя ничего в красном сумраке, Десейну показалось, что он разбит на мелкие кусочки, его внутреннее «я» съежилось в ужасе. «Нельзя двигаться, — подумал он. — Двигаться — значит привлечь к себе беду, которая, возможно, окажется ужаснее самой смерти».

Непроизвольно задрожали ноги, а зубы застучали. Он попытался успокоиться, открыл глаза и уставился в потолок.

«Это реакция на Джасперс», — решил он.

Комнату наполнял его запах. Аромат резко бил в ноздри. Десейн потянул носом и повернулся к металлической тумбочке, стоявшей возле кровати. Потом потянулся к полуоткрытому ящику, выдвинул его и заглянул внутрь.

Там ничего не было. Но еще совсем недавно в нем находилось что-то, содержащее Джасперс. Что же?

Десейн оглядел всю комнату. Изолятор, сказал Паже. Вот только от чего изолируют здесь? Что? И зачем?

Он проглотил комок в горле и прилег на подушку.

Ужасающая усталость охватила его. Десейн почувствовал, что вот-вот провалится в зеленые воды забытья. Отчаянным усилием воли он заставил себя держать глаза открытыми.