Именно в ту сторону и летело трио из элитного гвардейского подразделения.

Первым стал приходить в сознание Спин. Вначале попытался вспомнить все, что с ним произошло, но давалось это с большим трудом и пульсирующей болью верхней сферы. Хотя первые картинки воспоминаний всплывали четко и со всей ясностью. Он с Карагом вылетел из ущелья, опустился ниже облачного слоя и даже успел обменяться с товарищем мнениями по поводу расположенных впереди построек. Но вот дальше всё вспоминалось словно в кошмарном сне, какими-то неприятными и мрачными обрывками.

Вначале пропало ощущение собственного тела, а потом и способность мыслить. Началось неумолимое падение. Потом запомнилось сотрясение от неудачной посадки. И долгое неудобное лежание парализованного тела. Казалось, прошла вечность, прежде чем приказ какой-то силы не заставил взмыть в воздух и полететь прямо к строениям. По очереди промелькнули драконы, люди и незнакомые болары, потом последовал ещё более сильный ментальный удар и сознание погрузилось в окончательную тьму.

Разложив воспоминания по полочкам, Спин попытался проанализировать ситуацию и с прискорбием констатировал, что их поймали. Оставалось только понять, как и куда их поместили, и тщательно обследовать окружающее пространство. Только вот внутренние способности ощущать этот мир никак не хотели восстанавливаться. Пришлось выпустить наружу глаза и осмотреться обычным зрением.

Непослушное чувствам тело неудобно лежит на мостике метровой ширины. Под мостиком вполне обычная, если не считать тяжёлого сумрака, городская улица, по которой проходило вполне оживлённое движение людей. Кое-где из окон падали более яркие лучи света от трего, магических светляков. Возле магазинов в креплениях торчало по факелу, которые горели с мерцанием, но видимой копоти совсем не давали.

Осмотрев улицу, Спин развернул глаза в другую сторону. Над ним находился ещё один густой ряд мостков, балок и канатов. Чуть выше они становились реже, и строения под разным наклоном или прямо уходили на высоту до пятнадцати, двадцати этажей. И в просвете между домами летали драконы! Осознав это, болар тут же опять вернулся взглядом на улицу, но ни единого панического движения среди людей не заметил. Мало того, чуть дальше раздался предупредительный рык, и между раздавшимися в стороны обитателями нижних этажей приземлился совсем маленький дракончик. И тут же заковылял в один из магазинов. А все уступившие ему дорогу прохожие, вновь поспешили по своим делам.

Глазки на жгутиках от увидено картинки вздрогнули, а когда дракончик вышел из магазина со свёртком и взлетел в небо, разумное растение стало думать более интенсивно:

«Или у меня серьёзное помутнение рассудка, или наши стереотипы в корне неверны. Мы все уверовали, что драконы едят человечину, в том числе и трупы. А если и есть здесь живые, то только для селекции, точнее говоря, выращивания новых особей. Но судя по обитателям этой улицы, люди драконов не боятся, мало того, они кажется ещё и торговлей занимаются….»

Словно в подтверждение его предположений прямо под ним встретились две женщины, несущие огромные корзины со снедью. Явно обрадовавшись поводу отдохнуть, они поставили свою ношу под стенку и в полный голос стали обсуждать последние новости, с первых же слов переходя к промыванию косточек своих хозяев. Спин с некоторым недоумением понял, что обе они находятся в прислуге у драконов. И не просто как бесплатные рабыни, а как получающие жалование работники. Потому что женщины умудрились в разговоре коснуться всех деталей своего бытия:

– И тебя твоя ящерица нагрузила?

– Сама видишь! Целый день словно проклятая между этажами мотаюсь. А тут ещё хозяин припёрся с гостем и соуса овощного потребовал. Я ей говорю, может средненький слетает? Так, где там! Сразу плакаться начала, что ребенка постоянно обсчитывают и бессовестно обворовывают. Зато мне медяшек накидала строго по счёту.

– Да что с них взять, все они на нас экономят.

– Ага, как своему чаду, так игрушек опять накупили на пятьдесят крылов, а мне прошу поднять жалование всего на десять в месяц, так она мне истерику закатила.

– Ха! Да моя ящерица ещё хуже! Постоянно мне выплату задерживает, то на два, а то и больше дней. Спросишь, она говорит что забыла, или потратила. А хозяину, мол, тоже задержали. Хотя тот регулярно её кошельки отдаёт, попробовал бы хоть раз увильнуть, она бы его живьём сожрала. Я ей толкую, что и у меня расходы есть срочные, так она только свои зенки выпятит и так ехидно-удивлённо: «И какие же это? Вы ведь и так жильё бесплатно имеете!»

– Вот хамка!

– И ведь знает, что за поступление своего старшего в художественную школу мне пришлось все накопления отдать. И теперь муж ворчит, что дома пожрать нечего. Как они мне все надоели!

– И у меня в печёнках сидят. Если жалование не увеличит, буду искать новое место! А ты?

– Ох! А что я? Платят вроде лучше, чем другие, да и привыкла я к ним намертво, всё-таки двенадцать лет на одном месте. К тому же дракончики меня любят, не хуже матери. Недавно вон моего младшенького на озеро с собой брали на целых три дня. Так он доволен так, словно сам летать научился.

– Кстати, а как твоя дочь со своим женихом?

– Не напоминай лучше. Расстались окончательно. И то ей в нём не так, и это не нравится…. Сейчас с каким-то шкорником встречается. Отец всё грозится выпороть, да руку на разбалованное чадо поднять не осмеливается.

– Ой, мои такими же растут, совсем от рук отбились.

Где-то невдалеке послышался рык приземляющегося дракона и женщины вспомнили о своей работе. Премило и душевно расцеловавшись на прощанье, подхватили корзины и поспешили каждая в свою сторону.

Болары – единственные из всех разумных, которые могли проделывать один невозможный для всех остальных трюк: посмотреть себе в глаза. И так они делали только от чрезмерного удивления. Вот и сейчас Спин развернул свои глазки друг к другу и философски воскликнул «Куда я попал и где мои щепки?!» И уже в следующий момент стал внимательно осматриваться вокруг себя, почти сразу осознав, что весь этот уровень принадлежит боларам.

Его собраться вели здесь жизнь не менее оживленную, чем люди внизу, или драконы в небе. Но сразу бросалась в глаза их почти полная дикость. Точно такое же поведение Спин наблюдал и в Энормии в отдалённых лесах, где зелёные шарики жили лишь собирательством и совершенно не озадачивались смыслом своего существования. Чисто инстинктивно собирались в стаи, по достижения возраста в двадцать пять лет отпочковывали одного, два наследника и тихо умирали кусками никому не нужной древесины.

Только там, на природе они хоть иногда были подвижны и игривы, а здесь словно находились в постоянной спячке. Когда летали, то порой чуть не сталкивались, говора не слышалось совсем, а воркование было редким исключением. Лишь одинокие особи более менее целенаправленно то влетали в окна и балконные двери, то устремлялись по каким-то своим делам вдоль улицы. Многие вообще безжизненными кулями сидели на мостиках или подоконниках. Именно к ним вдруг вышло несколько людей с вёдрами. Привычными движениями они принялись вкладывать перед каждым замершим боларом горку разнообразных объедков, подпорченных фруктов и овощей. Как правило, корни тут же начинали шевелиться и тянуться к пище.