Я уж подумала, что ему интересно харакири, приготовилась возмутиться, да вовремя поняла свою ошибку. Дон внимательно поглядел на растянувшегося на полу Тоху, втащил его себе на колени и попытался рассмотреть его когти. Кот зашипел, вырвался и убежал под диван, оцарапав Дона. Тот тоже зашипел, но преследовать кота не стал: теперь он мог сколько угодно рассматривать довольно глубокую кровоточащую царапину.

– Не кладите кота-а поперек живота-а, – подмигнув мне, устрашающим голосом запела кузина.

Я подхватила, сразу вспомнив жутковатую песенку, которую слышала в детстве:

– А не то этот ко-от разорвет вам живо-от!

– Послушайте, давайте сменим тему, – поморщившись, попросила Ирка. – Думаете, мне нравится чувствовать себя Джеком-потрошителем? Вернемся к нашим…

– Сазанам? – встряла Зина.

– Баранам! По-моему, чем идея бредовее, тем лучше! – витийствовала Ирка, опасно размахивая рыбочисткой. – Я это поняла, когда мы планировали налет на психушку…

– Тогда, конечно, тебе виднее: с таким-то опытом, – язвительно заметила кузина, шлепая на разделочную доску перед ней крупного карася.

– Рыба! – с азартом заядлого доминошника выкрикнул Дон.

Из-под стола тихо высунулась когтистая лапа, вцепилась в плавник и медленно потянула трепещущую рыбину к краю столешницы. Я перехватила карася в полете и снова положила его перед Иркой, не прерывая разговора.

– Вот я где-то читала, – сказала я. – В одном фантастическом рассказе толпу обезьян посадили за пишущие машинки и научили колотить по клавишам. Сначала они, разумеется, настучали целые тома белиберды, но герой рассказа был уверен, что однажды буквы и знаки, набранные какой-нибудь безмозглой мартышкой как попало, наугад, сложатся в осмысленный текст.

– И что? – заинтересовалась Ирка, уставилась на меня и опять отвлеклась от карася. Рыбочистка, блеснув, зависла в воздухе, из-под стола вновь вынырнула растопыренная кошачья лапа. – Что-нибудь написали?

– Ну да, не то «Войну и мир», не то «Гамлета», теперь уже не помню… Тоха, опусти лапу, голосования не будет! Так, о чем это я говорила? Да, ясное дело, кошка не хиромант и не хирург, но если она будет царапать чью-то ладонь достаточно долго – глядишь, хоть один из порезов окажется нужным.

– А какой он – нужный? – включился в беседу Дон.

– Какая разница? Так или иначе, если эта мистика с фантастикой действительно работает, судьба Пиктусова изменится, и вряд ли к лучшему. Слишком долго ему все сходило с рук. Теория вероятностей на нашей стороне! Но даже если оперативная хиромантия – чушь собачья, ничего плохого – я имею в виду, ничего плохого для нас – из этой затеи не будет. А вот Пиктусову вряд ли понравится тесное общение с когтистым зверьем.

– Ладно, убедила, – согласилась наконец Зина. – Но не будем спешить, давайте все как следует обдумаем и составим план действий. Можем заняться этим после обеда.

– Нет, после обеда я буду занята. – Я дала задний ход. – Обсудим попозже, ладно? Не горит.

– Чем это ты будешь занята, скажи на милость? – с подозрением спросила меня Ирка.

Сказать или нет? Ладно, скажу.

– Вчера днем твой любимый Серж зачем-то пытался залезть ко мне во двор. Я собираюсь сделать примерно то же самое: немного за ним пошпионить. Для чего – не знаю, может, из личной вредности, может, из мстительности. В конце концов, у нас давно объявлено равенство полов и сословий, почему же ему можно за мной следить, а мне за ним нельзя? А ты как, со мной или нет?

Вместо ответа Ирка сдула с лица рыжую прядь, в последний раз огладила карася рыбочисткой и потянулась за следующим.

– Зина, готовь сковородку, обед будет досрочным, – распорядилась она.

Зина послушно вскочила с табурета, засуетилась у плиты. Ирка быстро почистила вторую рыбину, схватила третью и ворчливо сказала мне:

– Я смотрю, пора покупать второй бинокль! Жутко нужная вещь в хозяйстве!

Лапокосов его узнал, в этом Серж был совершенно уверен, и ругал полковник не кого-нибудь, а явно Максимова. Точнее, агента Шило. В этой ситуации агент видел свою задачу в том, чтобы встретиться с Лапокосовым и освободить его.

Подготовка к операции по вызволению полковника из желтого дома была недолгой и несложной: веревочную лестницу с крючьями на верхней перекладине Серж купил в магазине спортивных товаров, а байковую пижаму подходящей расцветки – в бельевой секции центрального универсама.

Средь бела дня, ничуть не таясь, Серж подошел к высокой стене, окружающей психиатрическую больницу, и ловко забросил на нее крючья лестницы.

– Надо же, наше место выбрал! – удивилась Ирка.

– Оно же самое удобное, – напомнила я.

Мы вышли из-за угла следом за Сержем, тоже совершенно не прячась: узнать нас было бы трудно и родным мамам. Хоть сейчас на карнавал: на мне был мешковатый свитер и просторный джинсовый комбинезон, в котором мой бывший супруг мыл машину, волосы забраны под кепку-бейсболку, на шее плеер с наушниками, под мышкой роликовая доска. Доску Ирка одолжила у соседского паренька, общий стиль моей экипировки был слизан с него же. Себя Ирка запихнула в трикотажный спортивный костюм, на голову до самых бровей натянула идиотскую вязаную шапочку, глаза скрыла за солнцезащитными очками. Трико облегало ее как гидрокостюм, головной убор выглядел как резиновая шапочка пловца.

– Тебе нужно было взять очки для плавания, – заметила я. – И доску для серфинга, а то я с доской, а ты нет. Между прочим, жутко неудобная штука, так и норовит выскочить из рук.

– Разумеется, она же для ног, – невозмутимо отметила Ирка.

– Из-под ног тоже выскакивает, – буркнула я.

– Смотри-смотри! – Ирка вскинула руку. Под стеной происходил стриптиз: Серж переодевался в пижаму. – Или нет, не смотри, я ревную!

– Чего нового я увижу? В мешке он был даже без пижамы! – хмыкнула я. – Гляди-ка, полез на стену!

– У всех на виду? С ума сошел!

Я восхищенно цокнула языком:

– Ты не права, это очень умно! Подумай, кто же станет препятствовать явно сумасшедшему человеку лезть в дурдом? Он гений!

Гений тем временем забрался на стену, втащил лестницу, перевесил ее на другую сторону и спустился вниз, скрывшись с наших глаз.

– Смотри внимательно, – велела Ирка. – Пижаму запомнила? Не пропустить бы его, когда будет вылезать.

Серж спустился в заросший могучей крапивой глухой закоулок сада, заложил руки за спину, расслабленно улыбнулся и шаркающей походкой пошел на шум голосов. Дорожка привела его к посыпанной песком площадке, окруженной лавочками. Он присел на крайнюю, не делая резких движений, чтобы не привлекать к себе внимания. Впрочем, внимание присутствующих притягивал к себе пациент, который кругами бегал по площадке, сжимая в вытянутых вперед руках палку и безостановочно приговаривая «Др-др-др!».