– Ты не ранена? – встревожился он. – Кровь…

– Все в порядке, – отозвалась Линда. – Это все… проклятое зелье.

Алексей с тревогой заглянул ей в лицо, пытаясь понять, врет она или нет. И неожиданно увидел в глубине ее черных глаз страх. Напряжение. Тревогу. Такое он видел и раньше. Многие смотрели так – на него.

Сжав зубы, Кобылин развернулся и быстро спустился по ступенькам, держа наготове пистолет. Быстро продвигаясь по дорожке, он вертел головой во все стороны, пытаясь уловить хоть малейший намек на засаду. Нет. Ничего.

Когда ворота показались из-за деревьев, Кобылин сбавил шаг, и Линда, бредущая следом, уткнулась ему в спину. Алексею было видно, что широкие створки приоткрыты, а калитка и вовсе распахнута настежь. Кто-то вломился сюда, спеша в дом, на подмогу родственникам? Или, наоборот, вырвался из этого ада, размазывая сопли по щекам?

Ответ Кобылин получил мгновенно, едва ступил на дорожку, ведущую к воротам. Он был готов к неприятностям и поэтому метнулся в сторону, едва заметил железный отблеск у правой створки.

Метнувшись назад, он оттолкнул в сторону Линду, прижал ее к березе, прикрыл своим телом – за миг до того, как первая очередь прошила кусты орешника.

За первой очередью последовала вторая, и Кобылин почувствовал, как береза, за которой они прячутся, дрогнула, получив пару пуль. Медлить было нельзя. Он знал, что сейчас будет – один пойдет вперед, к жертвам, а второй будет палить почем зря, не давая высунуться.

Кобылин высунул руку из-за ствола и пальнул пару раз наугад в сторону ворот. Линда, у которой над ухом грохнули выстрелы, тонко взвизгнула. В ответ раздались выстрелы, но Кобылин, не обращая на них внимания, запустил левую руку во внутренний карман, вытащил свой старенький телефон, способный выжить еще и не в таких переделках. Сосредоточенно сопя, он быстро набрал знакомый номер и замер, стараясь не вздрагивать, когда пули били в березу, служившую им убежищем.

На этот раз взрыв был таким, что земля под ногами дрогнула. Железные осколки шрапнелью прошили кусты, застучали по березе как барабанные палочки, а от ворот пахнуло жаром. Оглушенная, Линда широко раскрыла рот, и Кобылин только миг спустя понял, что она кричит, а он просто не слышит.

Не теряя времени, он схватил ее за руку и потащил за собой, как игрушку, как куклу, молясь только об одном – чтобы она не упала. Тогда он ее не поднимет, просто не поднимет…

Ворот и части забора не было. Их просто снесло взрывом к чертям собачьим, и теперь перекрученные жестяные листы валялись на дымящейся траве. Взрывчатка, оставленная в багажнике «Жигуленка», сделала свое дело – на месте двух машин, припаркованных у ворот, остались только пылающие железные остовы. От тех, кто прятался за воротами, не осталось ничего. Краем глаза Кобылин заметил какие-то черные обрывки у начала тропинки, но всматриваться не стал.

Пылающее огненное озеро заливало всю площадку перед входом, но упавший забор открыл Кобылину свободный путь к соседней площадке. Он рванулся через железные листы на площадку, к фонтану, волоча за собой Линду. Вдвоем они перебрались через канаву для стока воды, пробежались по площади, обогнули фонтан, а потом двинулись прочь по главной дороге – быстро, как только могли.

Кобылин успел сунуть пистолет за пояс и прикрыть его полой грязного пиджака. От былого великолепия серого костюма не осталось и следа – теперь он походил на тряпку, которой долго и отчаянно терли пол. Видок еще тот, но сейчас его заботило только одно – лишь бы никто из соседей Линды не решил поиграть в героя. Только бы никто не выскочил им навстречу и не попытался задержать… Нет, не должны. Как и рассчитано – мужчина и женщина просто бегут от пожара. Они не похожи на преступников, не вооружены…

Резко остановившись, Кобылин обернулся к Линде и наткнулся на ее пылающий взгляд. Ведьма успела прийти в себя и теперь, воспользовавшись остановкой, прожигала охотника своим фирменным взглядом. Взъерошенная, нахохленная, с распухшим ухом, она напоминала беженку, вырвавшуюся из осажденного города. Что было недалеко от истины.

– Ты в порядке? – чуть замявшись, спросил Кобылин.

Он успел заметить, что Линда спрятала дробовик под плащ, не дожидаясь ценных указаний на этот счет от своего спутника.

– В порядке, – процедила сквозь зубы ведьма, пытаясь свободной рукой пригладить волосы. – Знаешь, ты полный псих. Совершенно долбанутый.

– Да, мне уже это говорили, – согласился Кобылин. – Ты точно не ранена?

Ведьма тяжело вздохнула и смерила охотника долгим взглядом. Похоже, действие таинственного зелья заканчивалось, и она наконец начинала мыслить ясно.

– Неужели нельзя было по-другому? – наконец спросила она, уже не так зло.

– Я по-другому не умею, – признался Кобылин. – Переговоры с похитителями – это не мое.

– Не твое, – задумчиво произнесла ведьма, а потом вдруг захохотала.

Грубо, по-мужски, до слез.

– Не твое, – выдавила она, размазывая по щекам остатки туши. – Не твое…

Резко оборвав смех, она мгновенно успокоилась и взглянула прямо в глаза Кобылина, словно пытаясь заглянуть в ту бездну, о которой говорила в прошлый раз.

– Ты кто такой? – требовательно спросила она. – А, Кобылин?

– Я – охотник, – сухо ответил Алексей и, отвернувшись, побрел по центральной дороге к выходу из коттеджного поселка.

Линда засеменила следом, пристроилась справа и, заметно хромая, пошла рядом, бросая косые взгляды на Кобылина, сердито смотревшего на дорогу перед собой.

– И что дальше? – с насмешкой спросила она. – Какой план, охотник?

Кобылин молча вытащил из кармана телефон и нажал кнопку вызова. Линда взвизгнула, согнулась пополам, прикрыла голову руками и выронила на дорогу дробовик.

– Диспетчерская? – спокойно сказал в телефон Кобылин. – Я такси заказывал… Да, прямо к воротам, заезжать не надо. Пять минут? Да, конечно, мы уже идем.

Линда подобрала дробовик с пыльного асфальта, медленно выпрямилась, прикрыла оружие полой плаща и смерила охотника злым взглядом.

– Вот урод, – процедила она.

– Я знаю, – со вздохом отозвался Кобылин. – И об этом мне тоже говорили.

Сунув телефон в карман безнадежно испорченного пиджака, он побрел дальше, к воротам поселка, видневшимся вдали. Линда тяжело вздохнула и, хромая, побрела следом за своим спасителем. За их спинами разгоралось зарево – дом ведьмы устал сопротивляться и сдался на милость яркому очищающему пламени.

Кобылин открыл глаза. Над ним, под самым потолком, зыбко колыхалось серое марево. Тонкие, едва заметные паутинки струились по штукатурке, набухая, как вены, с каждым ударом сердца.

Алексей зажмурился. Затаил дыхание. Он дома. Просто дома, на своем разбитом диване, он вернулся вчера поздно и… Воспоминания ударили как кулаком, вышибли воздух из легких, заставили широко распахнуть глаза. Паутина оказалась всего лишь узором трещин на старой мокрой побелке. Никакого кошмара, никаких чудовищ. Скорее, наоборот.