Бу-ум-м!

Щиты столкнулись со щитами.

Мимо моей головы мелькнуло что-то темное. Я в ответ ткнул копьем куда-то туда, за щиты, почувствовал, что попал, отдернул…

От сильного удара в щит я отлетел как тогда, на пастбище Фроди. Кувыркаясь, успел выхватить краем глаза как смыкаются спины, там, где до этого стоял я.

Вскочил, тряхнул головой как собака, и снова бросился вперед, к своим, стараясь перекрыть щитом пространство, через которое такие близкие враги тыкали копьями в моих друзей.

Наконец их строй отхлынул, как волна на длину копейного выпада, оставляя на земле лежащие тела. За нашим павших не было, даже Торольв, кажется, вернулся в строй. По крайней мере валяющегося тела я не заметил.

— Вперед! Не стоять!!!

Новый крик Фритьефа заглушил треск натягиваемых луков, и вновь только реакция спасла многих от смерти, но не от ран. Дернувшиеся вверх щиты, дробь ударов, еще один наконечник, высунувшийся с тыльной стороны щита напротив лица.

— Ломим!!!

Бросок вперед, и опять с сухим стуком начинают сталкиваться древки, напротив мелькают оскаленные лица, налитые кровью глаза, распахнутые в крике рты. Вновь принимаю на щит или уклоняюсь от копейных ударов, колю в ответ, вроде попадаю…

— Регин! Регин! Убей колдуна!

Что?! Мелькнувшей искрой обожгла паника, память услужливо подкинула темное облако, заходящихся в кашле Фритьефа и Хрута… На миг отвлекшись вскинул взгляд.

Уже почти вплотную за спиной людей возвышался храм. На высоких и широких ступенях его стоял седой человек в балахонистой лиловой одежде, с непокрытой головой и под речитатив воздвигал над битвой какой-то жезл.

Ща Фрит, погоди… Где же?!! Я сунулся рукой за спину. Арбалета не было! Растерянно оглянулся назад. Вон он, валяется шагах в десяти сзади, с разорванной петлей-подвесом.

— Ре-ги-ин!!!

Наконец из строя чуть назад выдрался лучник. Он так же, как я мгновеньем назад охлопал себя, оглянулся… Лук, с разорванной тетивой валялся позади.

— Не чем! — крикнул он и вновь перехватив копье бросился вперед.

Я дернулся к арбалету.

— Ло-оми-им!!! Давай!!!

— А-а-а-а!!!

Напор парней был силен и свиреп, я, плюнув на арбалет, бросился в строй. И вот, когда до лилового типа оставалось метров пятьдесят, Моди чуть отшатнулся назад из строя, уронил копье, выхватил топор… Старика с жезлом буквально смело с крыльца.

И тогда вперед из строя людей, с гортанным безумным криком, вырвался немолодой, здоровый по человеческим меркам мужик в шлеме, хорошей кольчуге, с двуручной секирой на подобии Фритьефовой. Он остервенело принялся рубить направо налево щиты, копья…

— О-о́дин-н!!!

Из нашего ряда, чуть не расшвыряв в стороны стоящих в центре хольдов, вырвался Фритьеф. С такой же секирой, в похожем шлеме, но без кольчуги. И сошлись два берсерка.

Правда не долго, ибо человеческого, буквально с третьего удара, снес наш ветеран и уже он принялся крушить строй людей.

А я вдруг понял, что сейчас произойдет.

— Фритьеф! Фритьеф, назад, сукин сын! Сюда иди, овцепас козлорогий!!! — заорал я что есть мочи.

Не знаю, услышал он или нет, может просто почувствовал, но дернулся, отпрянул от людей. В этот момент парни даванули еще, оттеснили людской ряд, обтекая ветерана вокруг.

— Кто-о-о?! — не обращая внимание на происходящее здоровяк развернулся. — Ты-ы-ы?! — безумный взгляд вперился в меня.

И отбросив секиру, в один миг он подлетел ко мне. Я даже ничего сделать не успел. Миг, и две клешни сомкнулись у меня на горле.

— Убью щенок!

— Фритьеф, Фритьеф! — Снор и Бьярни бросились отрывать гиганта от меня.

Я пытался что-то крикнуть в свое оправдание, ухватился за душащие меня руки. С таким же успехом я мог вцепиться в железобетонный балки.

— Фритьеф, остановись! — к безумцу подлетел Сигмунд.

И всей массой обрушился на его руки сверху. Клешни разжались, я как тряпочка отлетел в сторону, вдохнуть долго не получалось.

А в это время наши продолжали теснить оставшихся немногочисленных защитников поселка. Да их и осталось то около десятка. Они снова отхлынули назад. Но не для того, чтоб разорвать дистанцию, дав возможность стрелять лучникам. Нет. Они сдавались!

Что-то крича, люди откидывали оружие в сторону, поднимали руки…

Наши парни, как будто в стену с размаха уперлись. Становящихся на колени людей, вытягивающих над головой руки окружили, наставили копья. Взгляды все чаще и чаще искали Сигмунда или Фритьефа, и тут…

Прорычав что-то нечленораздельное Фритьеф бросился к людям, подхватил по пути секиру, взмах… Кажется ему что-то кричали, потом просто пытались защитится… Вы пытались защититься голыми руками от отлично заточенного топора на длинной рукояти, в руках гиганта, силы которого десятикратно усиливало безумие?

Наши даже отшатнулись, отошли на несколько шагов и, все равно, летящие в разные стороны брызги долетали до многих. В несколько секунд все было кончено.

А из Фритьефа будто выпустили воздух. Остановился, опустил голову, выронил секиру. Весь он, с ног до головы был заляпан кровью, кусочками мяса и кажется обрывками внутренностей.

Я, наконец, продышался. Горло хоть и сипело, но воздух сквозь него проходил. Хорошо, что не сломался хрящ, подумал невесело. Вот было бы… не прикольно.

Тут и там ходили орки, приходили в себя. Сигмунд подошел к здоровяку.

— Как ты дружище?

Мне показалось или в уголке глаза ветерана промелькнула слеза. Но он просто покачал головой.

— Пойдем, присядешь.

Словно заботливый сын, Сигмунд подхватил того под руку, отвел к забрызганным ступенькам.

— Чего встали? — прокатился над площадью окрик Бо́лли.

Волосатик был изрядно помят, без шлема. Его красивые, заплетенные в кучу косичек волосы еле держались в узле, и были перемазаны кровью. Я зачем-то подумал со злорадством, что отмывать без горячей воды это будет не просто.

— Осмотреть раненых, собрать оружие, — продолжал сыпать распоряжениями хольд, — кто знает, сколько там еще людей. Соберитесь, орки!

Приходилось признавать, что он прав. Я нашел арбалет, к счастью, он был цел, за исключением ремня, на котором я его вешал за спину. Разрядил, чтоб не насиловать без нужды дугу, ремень завязал на узел. Заметил невдалеке валяющийся на земле шлем. Какой похожий…

Лапнул себя за голову. Ба! Да это ж мой! И когда лишился?

Подхромал Бьярни.

— У тебя кровь, — показал на голову, — и вот, — рука ткнула в бок.

— Да это не моя, — начал было я, но коснувшись волос над левым ухом вздрогнул. Черт! Кажется, все-таки моя! На голове был сорван лоскут кожи. Опять. Да что за невезуха-то с головой?