— Вот этого они сильно боятся. Только этого.

— А ты все же уничтожил это чудище, чародей! — восхищенно проговорил Жильбер, глаза которого были слегка навыкате от пережитого ужаса. — О, это правда, ты расчистил нам дорогу! Интересно, ты их всех огорошил или нет?

— Ты хотел сказать — укокошил? — поинтересовался я. — Надеюсь, ты не станешь настаивать, чтобы я сходил и посмотрел, так ли это?

— На надо уходить! — воскликнула Анжелика. Она выглянула из-за плеча Унылика, широко раскрыв глаза. — Но что же это был за чудовищный призрак, которого ты напустил на наших врагов, господин Савл?

Ясное дело. Она, сама будучи призраком, проявляла к делу профессиональный интерес.

— Это долгая история, — вздохнул я. — И очень странная. Как-нибудь расскажу. Сейчас же самое время заняться починкой заколдованного круга. Унылик разорвал его, когда бросился ко мне на помощь. Кстати, спасибо тебе, дружище-чудище!

— Тебе на помощь? — вскрикнула Анжелика.

— Это другая история, — поспешно проговорил я. — Ты хотела услышать легенду о чудовищном призраке, пока мы будем ждать рассвета?

— Это верно, но...

— Тогда нам лучше поторопиться, — объявил я, вынул из кармана баночку с тальком и подошел к тому месту, где Унылик растоптал черту.

Анжелика поспешила за мной. Но когда она меня нагнала, я уже закончил заклинание и, весело улыбнувшись, сказал:

— Ну вот, все в порядке. Хотите послушать историю?

Протесты Анжелики утонули в одобрительных выкриках Фриссона и Жильбера. Оглянувшись, я обнаружил, что даже тролль, похоже, несколько заинтересован. Я вздохнул, собрался с духом, и...

— Ну, вот, значит, так... Давным-давно за тридевять земель жил-был герой по имени Хродгар. Он выстроил себе палату для пиров и назвал ее «Хеорот» — палата оленя...

Все расселись у костра и до самого рассвета, широко распахнув глаза, слушали чудесную историю о герое Беовульфе...

* * *

С утра мы оказались не в самой лучшей спортивной форме, для того чтобы трогаться в путь. До полудня мы сворачивали лагерь и гасили костер. И только теперь в ярком свете дня мы разглядели великолепный замок, стоящий на холме посреди равнины. Замок был поистине чудесен! Из бойниц его башен свисали яркие знамена, солнце весело освещало белую крепостную стену — нет, устоять было просто невозможно...

— Ну, сделаем небольшой крюк, — уговаривал я друзей. — Попросим приюта и, если нам не откажут, отдохнем спокойно.

— Верно, — согласилась Анжелика. — Ведь в таком чудесном замке не может обитать Зло.

Однако Жильбера ее заявление не убедило. Фриссон же выразил общее сомнение словами:

— Да может ли вообще тот, кто не служит Злу, иметь в Аллюстрии собственный замок?

А Унылик, улыбаясь от уха до уха, бросил свое любимое слово:

— Жр-р-рать!

— Хорошо, — сказал я строго, — но там ты получишь только зерно и ничего больше. Не вздумай лопать лошадей в конюшне, а то нас быстренько оттуда вышибут.

— Унылики вести себя хорошо, — пообещал тролль.

Воспрянув духом, мы весело зашагали к манящей нас цели.

Мы уже поднимались по крепостному холму, когда я вдруг заподозрил неладное.

— Странно. Опускной мостик на месте, знамена выпущены — и ни души не видно.

— Может, все зачем-нибудь собрались во дворе? — высказал предположение Фриссон.

— Тогда должны были дозорных на стенах выставить, — возразил Жильбер.

— Ну ладно, сейчас все выясним, — заключил я. Мы подошли к подъемному мостику, и я крикнул:

— Эй, есть кто-нибудь дома?

В одном из окошек караульной башни показалась голова в стальном шлеме.

— Чего надо?

А я, оказывается, задержал дыхание — надо же. Выдохнув, я ответил:

— Мы странники, ищущие ночлег. Мы люди благородные.

Тот, кто смотрел из окна, перевел взгляд на тролля и сказал:

— Только не этот.

Я обернулся.

— Вы про Унылика? Да он ручной.

— Пусть побудет у ворот, пока не распорядится хозяин замка. А вы все можете войти.

Несколько мгновений я молчал, потом шепнул друзьям:

— Быть может, нам стоит поискать другое место.

— Наверное, — тихо ответил Жильбер, но невидимая Анжелика возразила:

— Вам, господа, так славно было бы провести ночь на мягких постелях, за крепкими стенами. А тролль не умрет с голоду.

— Унылики поохотится! — подтвердил тролль.

— Ну...

Глаза Фриссона зажглись.

— Настоящая кухня, настоящая еда! Ужин как ужин, не походные сухари! — Он обернулся к Унылику. — Ты же не обидишься на нас, доброе чудовище?

Унылик покачал головой — вернее, всей верхней половиной тела, — это уж как хотите, так и понимайте.

— Унылики не против.

Вот и думай: то ли он не против, чтобы мы вошли в замок, то ли он не возражает, что мы оставляем его снаружи. Последний вариант мне понравился больше.

— Ладно, Унылик, подожди тут. Можешь поохотиться на вепря или еще на кого-нибудь. Утром увидимся, а может, и раньше, если хозяин замка сменит милость на гнев. Унылик послушно кивнул и, развернувшись, зашагал к ближайшему лесочку.

Почему-то мне было не по душе, что он от нас уходит. Однако я постарался убедить себя в том, что так безопаснее.

— Ну что ж, пускай проветрится, — пошутил я и крикнул привратнику: — Теперь нам можно войти?

— Входите. Мостик опущен, стражник вас впустит, — крикнул тот в ответ и исчез к окне. Я обернулся к спутникам:

— Войдем, друзья?

И мы вошли в ворота. В арке было сумрачно, и Анжелика тут же засветилась. А я шагал, и волосы у меня на затылке вставали дыбом — вот-вот из любой бойницы может грянуть залп. Но ничего такого не произошло, и мы вышли во двор замка.

— Красиво тут, — отметил Фриссон. Он был прав. Середина внутреннего дворика представляла собой довольно-таки обширную лужайку, где паслось несколько лошадей.

Седел на них не было — только уздечки. Лошади были крупные — настоящие рыцарские тяжеловозы. У стен примостились невысокие строения. Оттуда доносились приятнейшие ароматы стряпни. Слышался стук кузнечного молота. Звуки и запахи меня немного успокоили, но все равно казалось очень странным то, что мы никого не видели.

— Все сидят по домам, — заявил Фриссон. Он тоже уловил аппетитный аромат и причмокнул. — Пошли, братцы! Надо же нам засвидетельствовать почтение господину и его супруге!

— Да, пожалуй, так положено, — сказал я, но на сей раз решил первым пустить Фриссона.