– Насчет Пикфорда вы были совершенно правы, – негромко произнес Роберт. – Тогда мы еще ни о чем таком не догадывались. У нас проблемы начались после появления убийцы Даниэли, потому как он в тот момент числился самым обычным покойником. Когда я вскрыл его могилу и увидел там пустой гроб, мы запустили машину поисков, которая, в свою очередь, и привела нас в тот самый день в порт. Этот человек – его звали Райделл – работал на нас, потом вроде как утоп, причем в самый интересный момент. Затем мы получили информацию о том, что его видели на Бифорте живым и здоровым… ну, а дальше ситуация стала меняться с каждым днем, и вот: мы вышли и на вас.

Лейланд допил свой бокал и склонился над тарелкой, отдавая дань несколько остывшей свинине. Его гости к тому времени уже почти расправились со своими кусками, и Ариф вновь наполнил бокалы. Кэтрин, в течение беседы не проронившая ни слова, неожиданно шумно вздохнула и выпрямилась в кресле:

– Простите, господин Гордон, но мне совершенно непонятно, почему вы не предпримали никаких попыток остановить зелье еще на пути к потребителям? Пресечь уже действующие каналы?

Лейланд поднял на нее свои темные глаза, и она вдруг поняла, насколько же он на самом деле стар… гангстер невесело рассмеялся:

– Ах, мэм, вам, полицейскому чиновнику высокого ранга, все кажется простым и вполне ясным – остановить, пресечь… все бы вам останавливать да пресекать. На самом-то деле все гораздо сложнее. Здесь нужно не пресекать, а вызвать взрыв – да, настоящий взрыв, скандал с мощными разоблачениями. Только тогда, только после открытия дела на уровне Содружества и появления на сцене таких героев как лорд главный судья и лорд генеральный прокурор, после получения ряда высочайших санкций – только тогда можно иметь некую уверенность в том, что никакие Графы вместе взятые не помогут мерзавцам отбиться от всех предъявленных обвинений, – он лукаво хихикнул, – ввиду отсутствия состава преступления. Видите ли, мэм, вы, полицейские люди, предпочитаете действовать, то есть суетиться, тогда как мы, ваши извечные оппоненты, очень любим думать… мы можем себе позволить долго сидеть на месте и чесать языки – зато потом мы если и действуем, то всегда быстро и точно, не размазывая дерьмо по столу. Слай Мирон, расширяя свою торговлю зельем, застраховался от неожиданностей мощной поддержкой чрезвычайно влиятельных лиц. В итоге он легко отбился от проверок и расследований его деятельности: появился спаситель – комиссар Граф, который быстро и без лишнего шума избавил его от возможных неприятностей.

Кэтрин покачала головой, соглашаясь с логикой старого пройдохи. Время, проведенное рядом с Робертом, расшатало привычные ей понятия и нормы: войдя в высшие эшелоны преступного мира изнутри, она достаточно быстро смогла понять, что в реальной жизни далеко не все так просто, как виделось ей из окон служебного кабинета. Конечно, сначала был шок… и причиной его было даже не перевоплощение молодого лорда Вербицкого в сына Торварда Неукротимого. Нет, дело было совсем в другом: она долго отказывалась верить, что он, лорд-наследник Бифортский, уже многие годы возглавляет таинственный и зловещий, едва ли не гангстерский клан, что он близок и дружен со многими известными преступными авторитетами, и что его деятельность при любом рассмотрении выглядит весьма далекой от Закона, которому она, Кэтрин Раш, привыкла служить.

И, тем не менее, ей было хорошо! Впервые за последние годы она смогла ощутить почти забытый в привычной полицейской рутине азарт, чувство охотника, идущего по следу редкого и опасного зверя. Ей казалось, что ее несет свежий, пронзительный ветер – а рядом с ней летит он, ее насмешливый принц, сумевший вырвать ее из пыли обыденности и одиночества, безжалостно швырнувший ее душу в огонь неистовой Игры, ставки в которой были так пугающе велики…

– Вы готовы слушать нас? – спросил Роберт, промочив для верности горло бокалом вина. – Рассказ будет долгим…

Он говорил почти полчаса – он не упускал ни одной, даже самой мелкой подробности, и Кэтрин неожиданно поразилась его удивительной памяти: все происшедшие за последнее время события представали в изложении Роберта стройной, четко систематизированной цепочкой, каждое звено которой было до блеска отполировано остроумным и профессиональным анализом. Сидящий рядом с ним Ариф молча потягивал вино, изредка согласно кивая и вставляя в речь Роберта негромкое одобрительное мычание.

Лейланд слушал, подперев правую щеку кулаком, и глубокая продольная морщина на его лбу становилась все глубже и глубже. В его темных глазах застыло какое-то мечтательное выражение, он слушал лорда-наследника с увлеченностью подростка, читающего сказочный боевик: казалось, он испытывает огромное и давно забытое удовольствие.

– …Несколько часов назад Мэриэн Беллинг пришла в сознание, – закончил Роберт, – и узнав нас с Арифом – кстати, странно, что она узнала меня – назвала нам ваше имя. Малый круг замкнулся: загадочным внутренним союзником оказались именно вы…

– Я и не думал, что Макс посвящал свою подругу в такие подробности, – Лейланд разлепил губы и потянулся за своим бокалом. – Это было небезопасно, но теперь получается, что вы вышли на меня именно благодаря ей. Забавно, не правда ли?

– Раз Граф знает так много, – подал голос Ариф, – то вам, очевидно, следовало бы принять определенные меры по обеспечению собственной безопасности. Не сегодня-завтра негодяй может броситься на вас. Кшись и Урбан – ведь они, «этикетки», были предназначены именно для вас… э?

– Старо, – отмахнулся Лейланд, – Граф просто начитался антикварных полицейских отчетов двадцатилетней давности и вспомнил методы предупреждений, которые применялись в то светлое время. Сейчас так никто не делает: глупо, да и вообще, просто смешно. Честно говоря, я был о Графе более высокого мнения, теперь же вижу, что мне не стоит даже думать о какой-то опасности со стороны этой блохи. Для того, чтобы испортить старость господину Гордону Лейланду, нужна – что? – фантазия, а вот ее-то, родимой, у Графа нет. Конечно, чтобы вычислить и прихлопнуть простодушного Макса, ему много ума не потребовалось – но я-то, прости господи, не Макс, чтобы меня стали топить всякие сапожники!

Роберт задумчиво покачал головой. Он знал, безусловно, что старик Лейланд обладает мощной и тщательно продуманной системой безопасности – но так же он знал и то, что противостоящие им силы готовы пойти на все, вплоть до самых шокирующих акций: зловещее предупреждение Ярро Бланта все еще звучало в его ушах… Никто из них, сидящих сейчас за старинным столом в не менее старинном холле, не мог быть уверен в собственной неуязвимости. Отблески пылавшего в камине огня плясали в их глазах, отражались на их лицах… Роберт знал: сейчас они должны собрать все свои силы, стиснуть их в кулаке железной воли и – атаковать. Смогут ли они из этой атаки вернуться? Возможно… если им будет куда возвращаться!

На секунду им овладело странное чувство нереальности, едва ли не выдуманности происходящего, и Роберт досадливо боднул головой, отгоняя непонятное наваждение. Генетическая память? – запоздало подумал он и усмехнулся. Если так, то все верно. Почти четыреста лет назад мир вывернулся наизнанку, и для человека прежних тысячелетий все происходящее сегодня и в самом деле выглядит полным бредом. Мы, мафия!.. сражающаяся с респектабельными подонками, готовыми за тридцать пресловутых серебренников продать вообще все, и самих себя в том числе. Два полюса истины – мы, плюющие, по большому счету и на законы и на общество, эти законы породившее – и они, благополучные, законопослушные и отвратительно добропорядочные. Готовые продать… два полюса истины или два полюса морали? Скорее первое, потому что истина всегда абстрактна, у каждого она своя, и они, черви, тоже правы – для самих себя. Они не просто правы, нет, они святы – как свят лорд в своем ленном праве кастрировать мальчиков для гаремной службы.