Я позвонила Стенли Гарну, поскольку мне хотелось поговорить с антропологом, который проанализировал питательную ценность человеческого мяса и внутренних органов. Просто, знаете ли, любопытно. Гарн именно этого анализа не делал, но изучал жировой состав человеческого тела. По его мнению, состав тела человека приблизительно соответствует составу тела теленка. Чтобы прийти к этому значению, Гарн исходил из среднего содержания жира в человеческом теле. «Вот информация о том, какие люди сейчас живут в большинстве стран мира, — говорит он. — Так что вы можете выбрать, кого бы съесть за ужином». Я спрашиваю, как далеко простирается аналогия между говядиной и человечиной. В случае говядины более жирный кусок считается более вкусным, относится ли это и к человеческому мясу? Гарн считает, что да. Кроме того, как и в случае домашнего скота, чем лучше питается человек, тем выше в его организме содержание белка. «Невелики те группы людей, которых не захочется есть», — сообщает Гарн, и я понимаю, что он говорит не о карликах, а о плохо питающихся жителях стран третьего мира.

На сегодняшний день существует, по-видимому, лишь одна группа существ, в ежедневный рацион питания которых могут входить останки их собратьев. Речь идет о домашних животных жителей Калифорнии. В 1989 г. я разбиралась в истории со смешным и расистским законом, запрещавшим иммигрантам из стран Азии есть соседских собак (что незаконно уже по той причине, что красть собак запрещено). Я узнала, что в соответствии с принятыми в Калифорнии нормами чистоты воздуха люди перестали кремировать усыпленных домашних животных, а перешли к практике, которую одно официальное лицо назвало «восполнением». Я позвонила на завод, занимающийся восполнением, чтобы узнать, во что они превращают собак. «Мы их перемалываем и превращаем в костную муку», — сообщил мне один из менеджеров. Костная мука — обычное составляющее удобрений и корма для домашних животных, в том числе многих фирменных видов кормов.

К счастью, производители корма для домашних животных не приняли этого «экономически выгодного» решения. В 2001 г. Ветеринарный центр FDA протестировал ряд коммерческих кормов, чтобы проверить, не содержат ли они ДНК кошек и собак. Такой ДНК обнаружено не было.

Людей после смерти, конечно, никто не перерабатывает на удобрения. Ну, то есть, если они сами этого не захотят.

А также о других способах закончить существование

Когда умирает корова, ее не отвозят в морг, а отправляют в холодильную камеру. Такая камера есть, например, в ветеринарном центре при Университете Колорадо, в Форт-Коллинзе. Как большинство предметов в холодильнике, тела укладывают таким образом, чтобы максимально сэкономить место. У одной стены лежат овцы, как мешки с песком, закрывающие пробоину на корабле. Коровьи туши свисают с крюков на потолке, как обычно подвешивают говядину. Разрубленные пополам лошади уложены на полу, как водевильные костюмы после представления.

Смерть сельскохозяйственного животного — это смерть в ее физическом и практическом проявлении, вопрос ликвидации туши и ничего больше. Когда нет души, которую нужно проводить и оплакать, можно руководствоваться исключительно практическими соображениями. Какой наиболее экономичный способ ликвидации тела? Какой способ наименее вреден для окружающей среды? Можно ли извлечь из останков что-то полезное? Смерть человека на протяжении столетий была сопряжена с церемониями поминания и прощания. Близкие приходят прощаться к гробу на кладбище, в какой-то момент возникла церемония проводов тела на кремацию. В большинстве случаев кремация проходит без посторонних, поэтому церемония прощания постепенно отделилась от момента захоронения (сжигания) тела. Не позволяет ли это рассмотреть возможность других способов утилизации тел?

Кевин Маккейб, которому принадлежит одна из похоронных контор в Фармингтон Хиллс, штат Мичиган, отвечает на этот вопрос положительно. Он планирует вскоре начать делать с человеческими телами то, что в Университете Колорадо делают с тушами умерших овец и лошадей. Процесс, который ветеринары называют «расщеплением тканей», а Маккейб — «восстановлением водой», был изобретен бывшим профессором патологической анатомии Гордоном Кеем и бывшим профессором биохимии Брюсом Вебером. Маккейб является консультантом в компании Кея и Вебера WR Inc. в Индианаполисе, штат Индиана.

Вопрос о способе ликвидации тел не был основным в работе компании WR до весны 2002 г., когда Рей Брант Марш из Нобла, штат Джорджия, опозорил доброе имя сотрудников крематория. В окрестностях крематория в районе Тристейт, где он работал, было обнаружено в общей сложности 339 разлагающихся тел, сложенных под навесом, сваленных в пруд, втиснутых в бетонную урну для захоронений. Сначала Марш заявил, что у него не действовала кремационная печь, однако печь работала. Затем в компьютере были обнаружены фотографии разлагающихся тел, и поползли слухи. Получалось, что Марш не только гадкий и безнравственный человек, но к тому же и очень странный. По мере увеличения количества тел на территории Марша у Гордона Кея начал звонить телефон: полдюжины звонков от директоров похоронных бюро и один от члена законодательного собрания штата Нью-Йорк. Все хотели знать, как скоро появится аппарат для расщепления тканей, поскольку публика начала сторониться крематориев. (В тот момент Кей считал, что работа займет еще около полугода.)

За несколько часов аппарат Кея и Вебера может растворить ткани, снизив массу тела до 2—3% от исходной. После этого остается лишь кучка лишенных коллагена костей, которые можно раскрошить пальцами. Все остальное превращается в стерильную жидкость «цвета кофе», как написано в брошюре компании WR.

Для расщепления тканей нужны два основных компонента: вода и щелочь, или щелок. Когда вы помещаете щелок в воду, создается такая кислотность среды, при которой происходит расщепление белков и жиров в животных тканях. «Вы используете воду для расщепления химических связей в больших молекулах в тканях тела», — говорит Кей. В этом смысле чистый эвфемизм «восстановление водой» является достаточно точным термином. Но Кей ничего не говорит о роли щелочи. Этот человек одиннадцать лет занимался утилизацией человеческих тел («размещением» в терминологии Маккейба). «На самом деле, это скороварка с моющим средством», — говорит он о своем изобретении. Щелочь работает приблизительно так же, как если бы ее проглотили: не вы ее перевариваете, а она переваривает вас. Однако, сделав свое дело, вещество становится инертным и не представляет опасности для окружающей среды.

Абсолютно очевидно, что расщепление тканей имеет смысл для уничтожения трупов животных. В этом процессе истребляются не только патогенные микроорганизмы, но и прионы — белки, вызывающие болезнь коровьего бешенства, что не очевидно при других способах ликвидации туш. В этом производстве не образуется газообразных отходов, как при сжигании. А поскольку в процессе не используется природный газ, эта технология обходится в 10 раз дешевле, чем сжигание.

Какие преимущества имеет этот процесс для ликвидации человеческих тел? Если речь идет о владельцах крематориев, то для них эти преимущества экономические. Установка стоит относительно недорого (около 100 000 долларов) и, как я уже говорила, в 10 раз дешевле в эксплуатации, чем печь крематория. Такие установки могут представлять особый интерес для сельской местности, население которой слишком мало, чтобы сделать экономически выгодной постоянную работу кремационных печей. Частое включение и выключение печи повреждает ее футеровку, поэтому лучше всего поддерживать постоянный огонь, уменьшая его только для извлечения золы перед помещением следующего тела, но в таком случае процесс оправдан только при непрерывном поступлении тел.