litbaza книги онлайнСовременная прозаГонка за счастьем - Светлана Павлова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 125
Перейти на страницу:

* * *

Он был настолько сломлен и уничтожен размахом этого удара, что она стала опасаться за его здоровье. Сибарит, с барскими привычками, — весь в своего отца, белая кость, — уже успевший привыкнуть к успеху и почестям, после недавнего всеобщего признания и, особенно, последнего вознесения — и вдруг такой контраст, такое унижение!

Она понимала, что потрясения подобного свойства не проходят даром и могут непредсказуемо вылиться в болезнь или и того хуже — отозваться крайним поступком.

Так и получилось. Началось все с гастрита, потом потянулись непрекращающиеся ОРЗ, с головными болями, бронхитами, гайморитами и воспалениями среднего уха. Но еще больше пугало его психическое состояние — полная прострация и бездеятельность. Он вообще перестал разговаривать, не подходил ни к телефону, ни к письменному столу, ни к роялю, даже ничего не читал. Она знала, какую нежность вызывает в нем ребенок, и, специально проинструктировав, направила Беллу в кабинет, но он тут же выпроводил дочку из комнаты, сказав ей всего два слова: «Папа болен».

Оставлять его одного она опасалась, поэтому первое время тоже сидела дома и ничего не предпринимала. Потом решилась — позвонила Роману Борисовичу, и тот сразу дал совет:

— Немедленно смените обстановку… увозите его — куда угодно, но не оставляйте одного. Пойте дифирамбы, гуляйте, ласкайте, даже станьте на время его собутыльницей — в меру, конечно; короче — расслабляйте чем угодно и как можете. Помогите ему снова почувствовать вкус к жизни. Если все это не поможет, тогда — ко мне, приступим к гипнозу и медикаментозному лечению.

Она созвонилась с грузинским композитором Нодаром Коберидзе, у которого была дача в Пицунде. Он уже был наслышан о разносе, но это его не смутило:

— Да плюньте вы на весь этот хреновский бздеховский хай и пошлите их всех сама знаешь куда! Айда ко мне, здесь — настоящий рай… Сейчас на море — самое время, бархатный сезон. А Серго скажи — вылечу за неделю, «Цинандали» от любого гастрита — первое средство.

Вот это загнул, грузинский князь, живой классик — колоритно, да еще и с аллитерацией! Да, в самобытном словотворчестве Нодарчику не откажешь, как, впрочем, и в таланте тоже…

Море, солнце и, конечно же, грузинское гостеприимство, сдобренное изрядным количеством «Цинандали», сделали свое дело. Сергей стал приходить в себя, немного оживился, загорел, начал есть, но его продолжала мучить бессонница и, видимо, связанные с ней и с нервным потрясением, головные боли, не проходившие даже после приема таблеток. Работать он все еще не мог.

Прожив в Пицунде месяц, вернулись в Москву, она — с четким планом: пройдется по старым связям, авось что-нибудь где-нибудь и проклюнется.

— Противно ходить на поклон и пресмыкаться, — сказал он.

— Да тебе и не надо никуда ходить, пойду я.

— Прости меня, ты тысячу раз была права…

— Конечно, я так хорошо знаю изнаночную сторону этой зловонной канавы, которая зовется советским искусством, где гениев немного, зато злодейских козней — хоть отбавляй. Разве легко вынести чужой успех? У тебя — аншлаги, признание, люди слушают твою музыку с душевным трепетом, о песнях вообще молчу, где их только не поют — кто это может пережить спокойно?

— Мне поехать с тобой?.. Чтоб тебе не так тоскливо было…

— Все эти людишки, которые кормятся за наш счет, но при этом думают, что осчастливили нас, — для меня просто моськи, мелкая шушера. У меня против них — иммунитет, и я абсолютно не страдаю, общаясь с ними, — наоборот, они меня даже развивают.

— Каким образом?

— Иду в их театр абсурда с собственным готовым сценарием. Они думают, что я от них завишу, а у меня к ним один подход — заставить работать на меня. Я попросту раскалываю их — одно не подошло, вот вам другое; оно не сработало — попробуем что-нибудь еще!

— Ты — необыкновенная женщина…

— В этом паноптикуме только так и нужно. Появляется азарт, как у дрессировщика в цирке — номер должен быть успешным!.. Это и ведет меня, поэтому все, что за этим, — уже не важно, важен результат. Вхожу в образ — ставлю между ними и собой стеклянную перегородку и не позволяю втянуть себя в поставленный не мною спектакль очередного бездарного режиссера. Постепенно запускаю свой собственный сценарий, и можешь мне поверить на слово — у меня это вполне получается.

— Бедная моя, это все — из-за меня…

— Да брось ты, пусть они будут бедные, сами ведь называют себя слугами народа. Что ж, раз слуги — пусть и обслуживают.

— Никогда не знаешь, о чем с ними говорить…

— А дусик Арамчик знает? Тоже не знает. Кристальнейшей души человек, но ведь ходил же и продолжает ходить на поклон к партийным бонзам, и даже гордится дружбой с некоторыми из них…

— Ну, наш премьер — совсем другой породы, сам — белая ворона в этой стае…

— Кроме него есть и другие. Ладно, сиди и жди, не переживай — мы их сделаем…

Решила — сначала не забираться слишком высоко, но и не опускаться слишком низко — замминистра культуры Горликов в самый раз.

Она не лукавила, когда говорила мужу о своем пренебрежительном отношении к партийно-бюрократическому аппарату, руководящему культурой, — их махровую пошлость и невежество вкупе с жалкими потугами на исключительность и интеллектуальность ничто не могло скрыть. Не спасали даже надутое высокомерие, барская пренебрежительность и чванство по отношению к челобитчикам да и просто к зависимым от них людям. Для нее все это было слишком очевидным — им даже значительность не удавалось прилично разыграть. Она не раз наблюдала, как при звонке или визите чиновника повыше они немедленно поджимали хвосты и менялись в лице, вытягивались во фрунт. Их только что демонстрировавшееся «собственное мнение» тут же превращалось в беззастенчивое блеяние — да-да-а-а, обяза-а-а-тельно, будет сде-е-лано… сплошные гласные и приглушенные тональности…

Будучи абсолютно не уверенными в себе и в долговременности пребывания на своих теплых местечках, они торопились обогнать друг друга в этой гонке за приобщение к кормушке более высокого ранга, максимально напрягаясь в одном — верноподданническом раже, лакейски-подобострастной отработке хозяйских команд, и состязание в угодничестве перед хозяевами было единственным занятием, которому они необыкновенно талантливо, почти самозабвенно предавались. Понятное дело — пребывание в таком унизительном положении приводило к осознанию своего полнейшего ничтожества, которое они потом с лихвой восполняли, расслабляясь по полной программе — да и как иначе можно было преодолевать собственные комплексы неполноценности? Только одним — с упоением отыгрываться на зависимых от них талантливых просителях.

Они беззастенчиво делали вид, что не только представляют культуру, но и руководят тем ее отрезком, на который их забросила судьба. Внутренне они прекрасно понимали, что без них с культурой ровным счетом ничегошеньки не произойдет, да никто и не заметит их отсутствия, разве что только собственная семья, а вот их подопечные — каждый в отдельности и все вместе взятые — и есть этот самый настоящий культурный слой, генофонд нации. Именно за каждым из них и закреплено местечко в этом слое — за некоторыми даже навечно, согласно отпущенному свыше Божественной милостью таланту. Не стоило слишком удивляться выходкам функционеров — комплексы и не то проделывают с людьми…

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 125
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?