Президент ассоциации стоматологов выпрямился во весь свой небольшой рост, его круглое румяное лицо пылало гневом, губы были плотно сжаты, непослушные седые волосы растрепались.

— Мистер Макдермотт, если вы и ваш отель будете упорствовать и не перестанете наносить людям подобные оскорбления, то, предупреждаю: у вас возникнут серьезные неприятности. — Глазки доктора Ингрэма возмущенно сверкнули, голос поднялся до крика. — Доктор Николас — высоко уважаемый представитель нашей профессии. Разрешите вам заявить, что, отказывая ему в номере, вы тем самым наносите личное оскорбление мне и всем участникам нашего съезда.

«Будь я сторонним наблюдателем, — подумал Питер, — я, наверное, сейчас зааплодировал бы этому старику». Но действительность напомнила о себе: «Я на службе. И мой служебный долг — любыми средствами притушить скандал в вестибюле». И он предложил:

— Не согласитесь ли вы и доктор Николас, — тут Питер почтительно посмотрел на негра, — подняться ко мне в кабинет, где мы могли бы все обсудить в спокойной обстановке.

— Нет, сэр, мы, черт побери, будем обсуждать это здесь. — И раскипятившийся доктор постучал ногой по полу. — Нечего прятаться по углам. Так вот, я вас спрашиваю: предоставите вы номер моему другу и коллеге доктору Николасу или нет?

Головы стали поворачиваться в их сторону, кое-кто из проходивших по вестибюлю остановился. Мужчина в твидовом пиджаке все с тем же безразличным видом подошел ближе.

Какая ирония судьбы, промелькнуло в голове искренне огорченного Питера Макдермотта, что он оказался противником такого человека как доктор Ингрэм, которым, по сути, следует восхищаться. И не насмешка ли то, что не далее как вчера именно Питер доказывал Уоррену Тренту несостоятельность его политики, которая, собственно, и привела к сегодняшнему скандалу.

Президент ассоциации стоматологов, потеряв терпение, спросил его напрямик: «Предоставите вы номер моему другу?»

На мгновение у Питера появилось искушение ответить «да» и плюнуть на последствия. Но он знал, что из этого все равно ничего не выйдет.

Он мог давать распоряжения портье, но не о том, чтобы поселить негра.

На этот счет существовали строгие, неукоснительные правила, отменить которые мог лишь сам владелец отеля. Пререкаться из-за этого с клерками значило бы только усугубить конфликт, а пользы не было бы никакой.

— Я огорчен не меньше вас, доктор Ингрэм, — сказал Питер. — К сожалению, в отеле существуют определенные правила, которые не позволяют мне предоставить номер доктору Николасу. Я был бы рад изменить существующий порядок, но на это у меня нет полномочий.

— А заблаговременное бронирование с последующим подтверждением — это что же, не принимается у вас в расчет?

— Безусловно, принимается. Но нам, видимо, следовало оговорить некоторые моменты при заключении контракта на обслуживание вашего конгресса. Мы этого не сделали, и в этом наша вина.

— Если бы вы заговорили об этом раньше, — резко перебил его доктор Ингрэм, — уверяю вас, вам не пришлось бы обслуживать конгресс. И, более того, даже теперь мы можем отказаться от ваших услуг.

— Я предложил подыскать для этого джентльмена другой отель, мистер Макдермотт, — вставил помощник управляющего.

— А нам это не нужно! — Доктор Ингрэм снова повернулся к Питеру. — Мистер Макдермотт, вы человек молодой и, видимо, неглупый. Неужели вы со спокойной совестью поступаете так?

«К чему юлить?» — подумал Питер. И сказал:

— Откровенно говоря, доктор, не помню, чтобы мне когда-либо было так стыдно. — А про себя добавил: «Будь у меня достаточно мужества и убежденности в своей правоте, я бы вышел сейчас из этого отеля и никогда бы не вернулся». Но разум возражал: чего он достигнет, поступив так?

Доктору Николасу номер все равно не дадут, а сам он, Питер, уже не сможет спорить с Уорреном Трентом по поводу его позиции, как это делал вчера и намерен делать и впредь. Хотя бы ради этого разве не стоит остаться — а может быть, в конечном счете и удастся что-то предпринять? Правда, ему хотелось бы иметь хоть маленькую уверенность, что это удастся.

— Клянусь честью, Джим, я этого так не оставлю, — произнес старый доктор дрожащим от негодования голосом.

Негр покачал головой.

— Честно говоря, это обидно, и мои воинствующие друзья наверняка скажут, что мне следует активнее отстаивать свои права. — Он пожал плечами. — Ну, а я предпочитаю заниматься научной работой. В полдень уходит самолет на Север, я попытаюсь улететь этим рейсом.

Доктор Ингрэм резко повернулся к Питеру.

— Да неужели вы не понимаете? Это же всеми уважаемый профессор и исследователь. И он должен делать один из наиболее важных докладов.

«Должен же быть какой-то выход из положения», — в отчаянии думал Питер.

— А что, если бы я предложил вам следующее, — сказал он. — Пусть доктор Николас согласится жить в другом отеле, я же договорюсь, чтобы его пускали сюда на заседания вашего конгресса. — Питер сознавал, что устроить это будет нелегко, придется говорить с Уорреном Трентом напрямик. Но он сумеет этого добиться или уйдет.

— Ну, а на прочие мероприятия — на обеды и ужины? — Негр в упор смотрел на него.

Питер отрицательно покачал головой. К чему давать обещание, которое он не сможет выполнить?

Доктор Николас передернул плечами — на щеках его заиграли желваки.

— Нет смысла настаивать, доктор Ингрэм. Я пришлю вам доклад, чтобы вы могли распространить его среди делегатов. Там есть вещи, которые, по-моему, могут вас заинтересовать.

— Джим! — Седой старичок был не на шутку взволнован. — Джим, я не знаю, что вам сказать, но я этого без последствий не оставлю.

Доктор Николас оглянулся, ища свой чемодан.

— Я сейчас вызову посыльного, — сказал Питер.

— Нет! — Доктор Ингрэм отстранил его. — Нести этот чемодан привилегия, которую я оставляю за собой.

— Извините, джентльмены, — раздался рядом голос человека в твидовом пиджаке и в очках. Все обернулись, и в ту же секунду щелкнул затвор фотоаппарата. — Отлично! — сказал человек в очках. — Разрешите еще один кадр. — Он прищурился в видоискатель «роллейфлекса», и затвор щелкнул снова. Затем, опустив камеру, он заметил: — Эти новые пленки просто великолепны. Еще совсем недавно мне для такой же съемки понадобилась бы лампа-вспышка.

— Кто вы такой? — резко спросил его Питер Макдермотт.

— Вы хотите знать фамилию или профессию?

— В любом случае вы нарушили право частной собственности. Этот отель…

— Давайте не будем! Это слишком старая песня. — Фотограф стал регулировать фокус. В эту минуту Питер шагнул к нему, и он тотчас оторвался от своего занятия. — И не пытайтесь пускать руки в ход, приятель. Ваш отель крепко засмердит, когда я это напечатаю, а если охота добавить еще один кадр с дракой, тогда валяйте. — И он ухмыльнулся, увидев, что Питер остановился в нерешительности. — Я вижу, смекалка у вас работает как надо.