Среди множества тем обширного творчества Эдгара По одна заслуживает особенно пристального изучения и наверняка имеет доминирующее значение для создания культа По как мистического таинственного писателя. Это тема смерти.

Эдгар По является редким писателем, в произведениях которого смерть фактически является действующим лицом. Иногда это второстепенный персонаж, иногда — главенствующая персона, незримой нитью проходящая через всю цепь сложного повествования и в результате становящаяся важным главным героем, но чаще — просто создание атмосферы, особый фон, на котором разворачиваются события жизней героев и их судьбы. Ужас смерти, возможность обмануть смерть, способность перехитрить время и обстоятельства или поддаться влекущей к невидимой бездне судьбе — все многочисленные оттенки и переплетения сюжетов сложных повествований «страшных рассказов» как бы объединены одним целым: это невидимая борьба жизни и смерти, старый как мир философский вопрос о том, что несет в себе смерть как приговор этому миру — ужас или освобождение.

Философская сложность мистических тем в творчестве По — это прежде всего главная тема, тема смерти. Это вопрос, ответом на который может служить разнообразие чувств и переплетение жизненных столкновений, позволившее По стать не просто первым писателем детективов и мистики, а практически культовым писателем. И везде, в любом произведении о человеческом страхе, о чем бы ни шла речь, появляется смерть — реальное действующее лицо, важный основной герой.

«Чрезвычайно странная фигура на одном из них приковала мое внимание. Это была Смерть, как обыкновенно ее изображают, но только вместо косы в руке она держала то, что при беглом взгляде показалось мне рисованным маятником, как на старинных часах. Однако что-то в этом механизме заставило меня вглядеться в него пристальней. Пока я смотрел прямо вверх (маятник приходился как раз надо мною), мне почудилось, что он двигается. Минуту спустя впечатление подтвердилось. Ход маятника был короткий и, разумеется, медленный. Несколько мгновений я следил за ним с некоторым страхом, но скорее с любопытством. Наконец, наскуча его унылым качаньем, я решил оглядеться» (из рассказала Эдгара А. По «Колодец и маятник»).

Безысходный ужас жизни, безраздельно господствующий над человеком мир как царство безумия, хаоса и смерти, гибель, распад и разложение как предопределенный жестокой верховной силой удел человека — так можно охарактеризовать содержание «страшных рассказов» По. Недаром в одном из лучших рассказов, «Лигейя», смерть является проявлением сверхъестественного. Это смерть прекрасной женщины в таинственной обстановке, причем прекрасны обе «героини» — и сама жертва, живая женщина из плоти и крови, и ее мистическая смерть. В этом рассказе теме смерти сопутствует еще одна важная тема — это проблема преодоления смерти путем чудесного, загадочного воскресения Лигейи. Идущие рука об руку смерть и уничтожающая, отодвигающая ее жизнь — тоже знаковый символ для философских тем По. В этом как бы заключается вся присущая По двойственность По — и как писателя, и как человека. И это — реальное повторение и самой жизни, и самой смерти; ведь часто даже нельзя четко определить, когда заканчивается одно и начинается другое.

Метемпсихоз, передача мыслей на расстоянии, насильственное вмешательство сверхъестественного в обычную окружающую жизнь — это одна из главных тем рассказа По «Сказка скалистых гор» и важный компонент одного из наиболее впечатляющих «страшных рассказов», «Падение дома Ашеров».

В древнем, мрачном, полном особой гнетущей атмосферы готическом замке живет его последний владелец — Родерик Ашер. С болезненно-нервной, изощренной восприимчивостью он сквозь шум грозы слышит, как пытается вырваться из гроба заживо похороненная им в фамильном склепе сестра, но оказывается не в силах пойти и помочь ей — у него маниакальная боязнь темноты. После смерти сестра появляется в окровавленном саване, и ужас убивает ее брата, причиняя ему те самые муки, которые он причинил своей сестре, так и не вырвав ее из склепа, ставшего ее жуткой могилой. Брат умирает, и замок Ашер падает, разрушенный до основания разразившейся грозой.

Проблема борьбы добра со злом, раздвоения психики, тяги человека ко злу представлена в рассказе о двойнике «Вильям Вильсон». Болезненная, маниакальная тяга к преступлению, злу и уничтожению характеризует героев рассказов «Демон извращенности», «Сердце-обличитель», «Черный кот».

По удивительно для своего времени сумел воссоздать атмосферу мистического ужаса, внушая читателю не столько отвращение к отвратительным преступлениям, совершенным его героями, сколько возможность задуматься, осознать, четко разглядеть, что есть конкретное, реальное зло. Так в рассказе «Береника» отшельник-созерцатель, своеобразный философ Эгей проникся маниакальной идеей, что он должен обладать прекрасными зубами своей умирающей невесты Береники. Он выламывает их, совершая кощунство над мертвым телом.

«Что пользы рассказывать о долгих, долгих часах нечеловеческого ужаса, когда я считал удары стального серпа! Дюйм за дюймом, удар за ударом — казалось, века проходили, пока я это замечал — но он неуклонно спускался все ниже и ниже! Миновали дни, быть может, много дней, и он спустился так низко, что обдал мня своим едким дыханьем. Запах остро отточенной стали забивался мне в ноздри. Я молился, я досаждал небесам своей мольбой о том, чтоб он спускался поскорей. Я сходил с ума, я рвался вверх, навстречу взмахам зловещего ятагана. Или вдруг успокаивался, лежал и улыбался своей сверкающей смерти, как дитя — редкой погремушке. Я снова лишился чувств — ненадолго, ибо когда я очнулся, я не понял, спустился ли маятник. А быть может, надолго, ибо я сознавал присутствие злых духов, которые заметили мой обморок и могли нарочно остановить качанье» (из рассказа Эдгара А. По «Колодец и маятник»).

Сверхъестественное у По, давящая атмосфера ужаса, нагнетаемая мрачными подробностями и особенностями происходящего — это рассудочно избранный путь для достижения эффекта. Абсолютно потрясающее описание перехода от ужаса к надежде в почти сверхъестественной форме звучит в одном из самых лучших рассказов «Колодец и маятник». Этот рассказ — не только готовое произведение абсолютно современного в жанре ужаса, столь излюбленном кинематографистами, но и возможность ощутить атмосферу отчаянной борьбы со смертью, со страшной судьбой, бросающей неизбежный и вечный вызов не только в обстоятельствах пыток и тюрьмы, но и в повседневной, обыденной жизни.

Почти такими же эффектами определено условное изображение героев у По, которое соответствует реализму его диких и безлюдных пейзажей. Гофман, например, в отличие от По, не избирал нарочито неестественного антуража средневековья: у него самые невероятные события совершаются в обычной обстановке. Описание же мест действия во многих рассказах По особенно подчеркивает ужас происходящего, заставляет ощутить всю нереальность вмешательства мистических сил — как, к примеру, в рассказах «Колодец и маятник», «Падение дома Ашеров».

Характерна также любовь По к показу мира через вещи, драгоценности, предметы обстановки или роскоши. Впоследствии этот технический прием унаследовал от По Оскар Уайльд и с успехом применил в таком же культовом и мистическом как «страшные рассказы» По романе — «Портрет Дориана Грея».