а нам, — спокойно поправил меня Альберт Павлович. — Что же до очевидности, то лично мне сразу стала понятна бесперспективность попыток отправить туда полноценную опергруппу. Не та нынче политическая обстановка. Не та.

Я сделал глубокий вдох и повторил свой вопрос в новой формулировке:

— И зачем нам лететь в столицу?

— Твой приятель Медунец уже там, — пояснил Городец. — Отправил со столичного главпочтамта родителям телеграмму с просьбой не волноваться и не верить слухам. Будто бы его оклеветали и он вынужден уехать за границу.

— Бред какой-то! — не сдержался я.

— Да нет же, как раз всё весьма логично, — не согласился со мной Георгий Иванович. — Мы имеем дело не с профессиональным преступником, специальной подготовки у него нет. Пытаться самостоятельно перейти границу для такого персонажа слишком рискованно. Да и куда идти? В Джунгарию, где наш контингент? Или в Джунго к нихонцам, которые наверняка отправят его прямиком в отряд семьсот тридцать один? Бежать морским путём через порты восточного побережья — рискованней некуда, слишком очевидный вариант. В наших бывших южных провинциях ничего хорошего ему однозначно не светит, вот и остаётся одно только западное направление, где тоже всё не слава богу. Неспокойно на наших западных рубежах. Разумней будет заручиться поддержкой одного из посольств и выехать по поддельным документам. Или воспользоваться нелегальными каналами их разведок. За посольствами в обязательном порядке присматривают, но о встрече можно условиться по телефону…

— Не важно! — отмахнулся Альберт Павлович. — Сейчас это всё совершенно не важно. Главное, что получилось выбить командировку на трёх человек. В качестве научного консультанта летит Вдовец, без него в этом деле никак не обойтись. На мне организационные вопросы и взаимодействие с министерством. А ты — лаборант. Займёшься пробирками с образцами после их изъятия.

— Как-то неубедительно, — буркнул я. — Точно без меня никак?

— На подхвате будешь, — отрезал куратор. — Мы тут людей опросили, пропавший Медунец кроме как с тобой ни с кем особо и не общался. Тебе, как говорится, и карты в руки. Сходи в ректорат, получи бумаги. Только не сейчас, а часа через два. И вот ещё что… — Альберт Павлович смерил меня пристальным взглядом и спросил: — Тёплая одежда есть у тебя?

— Плащ кожаный.

— Только не это убожество! Ты в нём как пугало! Пальто купи какое-нибудь неброское. Деньги есть?

— Найду, — сказал я без всякой охоты.

— Найди, — кивнул куратор. — И чек сохрани, попробую компенсацию выбить, но это уже когда вернёмся. Завтра заеду за тобой в шесть утра. Будильник заведи.

— Да уж разберусь как-нибудь.

— Поговори мне ещё! — пристукнул пальцем по краю стола Альберт Павлович, и я вдруг сообразил, что вся его невозмутимость насквозь показная, а какие эмоции в душе бушуют, одному только богу известно.

И я не стал усугублять ситуацию, отрапортовал:

— Есть завести будильник!

Георгий Иванович одобрительно усмехнулся и указал на дверь:

— Свободен.

На силовой установке я отзанимался… Ну, как-то отзанимался в итоге. Другим голова занята была. Поэтому и результат не впечатлил — к своему нынешнему потолку даже близко приблизиться не получилось, ещё и стабильность хромала. И в столовой тоже едва ли не через силу есть себя заставлял, аппетита не было совершенно.

Происходящее казалось чем-то сродни ночному сновидению, натуральным мороком. Своей уверенностью Альберт Павлович заразить меня не сумел, я до самого последнего момента не верил, что отправляюсь вместе с ним в столицу. И когда получил от секретаря проректора по воспитательной работе полный пакет документов, то какое-то время бездумно пялился на командировочное удостоверение. А там чёрным по белому:

Министерство науки, Адмиралтейская набережная, дом семь.

Пётр Сергеевич Линь, ассистент.

Для сопровождения Эф Гэ Вдовца с завтрашнего дня и по двадцать второе марта.

Более того, меня уже и в платёжную ведомость включили — сразу суточные в кассе выдали, после чего осталось лишь зарегистрировать приказ в канцелярии Бюро, дабы не прослыть там если и не злостным прогульщиком, то безответственным разгильдяем.

Увы, лихим кавалерийским наскоком совладать с бастионом бюрократии не вышло: заведующий канцелярией отправил за визой директора. Ладно хоть ещё секретарь не стал убирать приказ в папку, дабы занести с остальными документами на подпись когда-нибудь потом, а сразу позвонил и справился на мой счёт.

— Зайди, — указал он после этого на дверь.

Ну я и зашёл, а там — рабочее совещание, там — помимо хозяина кабинета оба его заместителя.

Вяз недобро уставился на меня и требовательно протянул руку.

— Что у тебя ещё?

Я его проигнорировал и положил приказ на стол.

— Из канцелярии за визой господина директора прислали.

Хватать документы со стола начальника Вяз не решился, а Роберт Маркович изучил приказ, поставил резолюцию «к исполнению» и размашисто расписался.

— Придётся, Андрей Сергеевич, вам до двадцать второго числа сотрудника в командировку отпустить.

— Что?! — взвился Вяз. — В сложившейся-то обстановке?! Да это саботаж!

Тут уж директор не преминул попенять заместителю за несдержанность:

— Не стоит бросаться подобными обвинениями. Мы здесь, конечно, все свои, но и у стен бывают уши.

Вяз принял протянутый ему лист и слегка переменился в лице, увидев, кто именно подписал приказ о командировке. Впрочем, юлить и забирать свои слова назад он не стал.

— Раз от меня ничего не зависит, я умываю руки! — объявил, кинув листок на стол, и покинул кабинет.

Евгений Вихрь коротко хохотнул.

— Помяните моё слово, сожрёт он нашего Петра Сергеевича!

— Да нет, — с добродушной улыбкой покачал головой директор. — Понадкусает разве что.

— Тоже хорошего мало, — отметил я, хотя и стоило бы промолчать.

Роберт Маркович глянул на меня с прищуром.

— Ну а даже если и сожрёт — что с того? Можно подумать, ты так за эту должность держишься!

— А чего бы мне за неё не держаться? У меня целевое…

Директор хлопнул ладонью по столу, заставив умолкнуть, и отрезал:

— А должен быть интерес к работе и стремление к профессиональному росту!

Я пожал плечами.

— Да вроде не было нареканий покуда…

— Будут! — рассмеялся Вихрь.

Роберт Маркович поморщился.

— Отсутствие взысканий — это норма. Должны быть благодарности! — Он вздохнул и махнул рукой. — Ладно, не переживай. Обратно в вахтёры тебя с распростёртыми объятиями примут.

— Так себе карьерный рост…

— Свободен!

Я забрал приказ и сдал его в канцелярию, заодно отметился на военной кафедре, после чего пробежался по преподавателям и в кои-то веки оказался целиком и полностью предоставлен самому себе. Немного растерялся из-за этого даже, не в силах решить, чем заняться в первую очередь.

Пальто прикупить и шляпу? Потом в кафе заскочить, чтобы сослуживцы впоследствии не косились, и баиньки?

Я кивнул