Они спустились вниз, к солярию, и распрощались.

Вечером Сиверн пришел к Иоланте, прихрамывая. На лбу у него красовалась сочащаяся кровью ссадина. Иоланта подала знак служанке и вскоре уже обрабатывала рану водой и салфеткой.

— Я его убью, — прорычал Сиверн. — Иначе его не остановишь. Тебе удалось договориться о чем-нибудь с его женой?

— С ней разговаривать не проще, чем с твоим братцем.

— Ой, осторожней! — простонал Сиверн, морщась. — Ты мне всю рану разбередишь. Ладно, Рогана я еще могу понять. Он был с этой женщиной необычайно терпелив, разрешал ей заседать с собой в суде, поступать с крестьянами как ей заблагорассудится, даже провел с ней целый день в постели!

— Да, он был необычайно щедр, — саркастически заметила Иоланта.

— Еще бы! Я даже не думал, что он может быть настолько мягок с женой.

— А что ты думал? Что твой ангельский братец запихнет ее в этот грязный замок, где слуги не обращали на нее ни малейшего внимания? Что он сразу же забудет о своей жене и вспомнит лишь тогда, когда она подожжет его постель.

— Ox уж эти женщины, — вздохнул Сиверн. — В ваших суждениях нет никакой логики.

— У меня с логикой все в порядке. Это твой брат… Сиверн посадил ее к себе на колени и поцеловал в шею.

— Ладно, давай забудем о моем брате. Иоланта отпихнула его и встала.

— Сколько недель назад ты последний раз мылся?

— Раньше тебя не беспокоило то, что я не моюсь.

— Я думала, что запах конского навоза — твой естественный аромат, — огрызнулась Иоланта. Сиверн вскочил.

— Во всем виновата эта проклятая баба! Если она…

— Если бы ты не совался, куда тебя не просят, все было бы в порядке. Придется тебе исправлять собственные ошибки.

— Мы ведь уже обсуждали этот вопрос. Я готов признать, что я… слегка погорячился. Ты же помнишь, что я сам, по твоему предложению, устроил тот ужин. И что вышло? Эта дура появилась там, увешанная монетами. Надо было Рогану отобрать у нее все монеты.

— Надо было ему сказать ей, что она прекрасна, — прервала его Иоланта. — Ведь Лиана считает, что твой сластолюбивый братец не испытывает к ней никакого интереса. Вообще-то, мне с трудом в это верится. По-моему, Роган готов залезть на любое существо, имеющее хоть какое-то отношение к женскому полу.

Сиверн горделиво улыбнулся.

— Да, он настоящий жеребец.

— Давай не будем обсуждать твоего брата. Тебе нужно заставить Рогана сказать Лиане, что она прекрасна и что он сгорает от страсти.

— Чего проще. И заодно я должен вычерпать море-океан и передвинуть город Лондон на другое место, да? Тебе надо как-нибудь самой попробовать заставить Рогана сделать то, чего он не хочет.

— Он что, снова спит со своими Днями? Сиверн скривился.

— Нет, в том-то и проблема. Он никогда еще так долго не обходился без баб с тех самых пор… — Сиверн призадумался, — ..с тех пор, как Говарды похитили его первую жену. И не надо на меня так смотреть, — взглянул он на Иоланту. — Мой брат умеет управляться со своими женщинами. Может быть, ему просто сейчас не нужна баба. Отлично его понимаю — он так натерпелся от своей жены! Эта история с монетами стала последней каплей.

— Ну как хочешь, — сладким колоском сказала Иоланта. — Пускай тогда Роган отошлет Лиану назад к отцу и избавится от нее. Тогда привезешь сюда целую повозку хорошеньких, здоровых девок, чтобы твой брат клал с собой в постель на ночь целую дюжину.

— А кто позаботится о том, чтобы нас кормили вкусными пирогами? — насупился Сиверн. — Черт бы вас всех подрал! И Лиану тоже! Вообще всех женщин! Что вам от нас нужно? Роган ведь женился на ней только ради приданого. Зачем ему понадобилось?..

— Что понадобилось? — с невинным видом спросила Иоланта. — Влюбляться в нее? Нуждаться в ее обществе?

— Я не это хотел сказать. Они мне оба до смерти надоели. Я знаю, что нужно сделать: запереть их вдвоем в комнату и выкинуть ключ. Меня от них просто тошнит.

Внезапно Сиверн вскинул голову.

— Что такое?

— Ничего. Одна идея.

— Расскажи, — попросила Иоланта.

Ей долго пришлось упрашивать Сиверна, прежде чем тот поделился с ней своей «идеей».

Вечером Сиверн в знак примирения послал Лиане подарок. Она сидела в солярии со своими служанками как обычно. Ее никто не беспокоил. Казалось, обитатели замка забыли о ее существовании или предпочитали, чтобы ее вовсе не было. Поэтому Лиана изрядно удивилась, когда в дверях появился покрытый шрамами старый рыцарь и принес на подносе кувшин вина. Рыцарь сказал, что это дар от лорда Сиверна его прекрасной невестке.

— Как ты думаешь, вино отравлено? — спросила Лиана у Габи.

— Скорее всего, это любовный напиток, — ответила домоправительница. Она так и не оставила надежду переубедить свою госпожу.

Вино оказалось пряным и подогретым. Лиана выпила больше, чем намеревалась.

— Что-то я устала, — сказала она. Голова почему-то сделалась очень тяжелой.

В этот момент в солярий вошел Сиверн. Служанки Лианы зашептались, разглядывая белокурого красавца, но Сиверн смотрел только на Лиану.

Габи встревожилась — она видела, что Лиана закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.

— По-моему, госпоже нехорошо, — пролепетала Габи.

— Ничего, проспится, — бросил Сиверн, отодвинул локтем домоправительницу и поднял Лиану на руки.

— Милорд! — ахнула Габи. — Вы не смеете…

— Смею, — буркнул Сиверн и вынес спящую Лиану из комнаты. Он поднялся наверх, остановился перед массивной дубовой дверью, перекинул Лиану через плечо, достал ключ и открыл тяжелую створку.

Внутри оказалась маленькая комнатка с отдельной уборной. Еще одна тяжелая, окованная железом дверь вела на крепостную стену. Обычно в этом помещении располагались дозорные. Иногда комнату использовали в качестве темницы. Именно для этого она и была сейчас нужна Сиверну.

Он постоял на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. На постели лежал спящий Роган, и на миг Сиверн заколебался. Но тут по его спине пробежало целое полчище блох, и Перегрин-средний вновь преисполнился решимости. Он бросил невестку на ложе рядом с братом и принялся чесаться.

— Так-то, — сказал он, глядя на спящую парочку. — Будете сидеть здесь до тех пор, пока не помиритесь.

Лиана проснулась поздно утром — никак не могла разомкнуть веки. Она немного поворочалась на мягкой перине, потом сладко потянулась.

— Если хочешь есть, вставай скорее, а то ничего не останется.

Она открыла глаза и увидела, что Роган сидит перед маленьким столиком и уплетает курятину, сыр и хлеб.