МОСКВА: 1. Расшифруй, пож-та, — «на добром слове»?!

2. Я же говорила, что могу «уйти в себя» — впасть в размышления по поводу настоящего и будущего наших отношений, забегать вперёд, строить планы, в целом и общем накручивала бы себя по полной программе… так вот сейчас этого НЕТ, живу и радуюсь жизни и тебе.

НЬЮ-ЙОРК: 1. Спасибо за добрые слова и заботу о моем сне.)))

2. Вот сейчас молодец! Верной дорогой идешь, товарищ! Жить, радоваться и наслаждаться жизнью — что может быть лучше!

МОСКВА: 2. Отчасти — да.

28 ОКТЯБРЯ

НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Соня!

МОСКВА: Доброе, Даня!!!

Ай-яй-яй — стало немного сложнее писать, и плюс работы под завязку… так что попозжей опишу — напишу чувства, нахлынувшие на меня в электричке, и я их своевременно законспектировала в блокноте.

НЬЮ-ЙОРК: Жду с нетерпением, Сонечка!

МОСКВА: Давно бы так))) А то Соня-Соня…

…по уровню «сюрпризов» на работе ощущение, что моя попа уже 46 р-ра (((…

НЬЮ-ЙОРК: Какая хорошая работа! Значит, ждать тебя скоро безразмерно прекрасной…

МОСКВА: Да уж, а после прокурорской проверки отсижу. И в дверь не пройду.

НЬЮ-ЙОРК: Думаешь, посадят? После проверки?

МОСКВА: Поставят, к стенке.

НЬЮ-ЙОРК: У вас же смертную казнь отменили давно.

МОСКВА: Да? А, ну тогда в угол. Пожурят и отпустят.

Даня, я родителей поехала встречать, до вечера!!!

Тебе пораньше можно будет набрать, примерно в 22.00???

* * *

Он вышел на балкон, небо затянуто изморозью. Сквозь белую пелену бледное солнце нехотя смотрело на Кирилла. Море замерзло, только небольшая полынья внизу под балконом, у которой толпились пингвины. Они, как обычно, смотрели на уток, что ныряли в холодную пучину в поисках пищи. Кирилл поежился, поднял воротник пиджака, на его переносице, как и всегда в минуты беспокойства, возник Кавказ. Озабоченность эта была вызвана тем, что дела тоже встали, замерзли. Организованный ими опыт не принес ожидаемых результатов. Было непонятно, каким ледоколом выводить ситуацию из ледовитого плена.

В руках замерзал батон. Наконец Кирилл сломал его надвое и начал крошить. Пингвины только этого и ждали, они бросили уток и, выстроившись в шеренгу по рангу, двинулись ближе к балкону. Шли суетливо, подталкивая друг друга, несмотря на то, что между ног несли еще — яйца. Между большими сновали маленькие Адельфики. Кирилл прокашлялся, кашель был далекий и сухой, он жил своей жизнью, Кирилл своей. Из глубины отозвалась душа, сплюнула.

— Простыть не боишься? — спросил как всегда неожиданно возникший за спиной Мефодий.

— Нет, есть страхи и посерьезнее, — крошил Кирилл лоснящимся на солнце пингвинам хлеб.

— Прямо ручные, — кивнул Мефодий на пингвинов.

— Императорские.

— Опять разводишь подхалимаж. Вроде упитанные, а несчастные, глаза салом заплыли. Сытые, толстые, мерзкие, как ты с ними общаешься?

— Я не общаюсь, только подкармливаю, мерзкие — в этом ты прав. Зато знаешь, как вылизывают. Они любой гемор вылизать могут.

— Императорские, — усмехнулся Мефодий. — А маленькие чьи?

— У больших своя команда подхалимов.

— Симпатичные.

— Очаровашки.

— От очаровашек до подхалимов — один шаг. Это не мои слова. Такой вывод я нашел у Амор.

* * *

Амор

Любое развитие отношений идет по следующей траектории. Очаровашки, обаяшки, подхалимы. Люди так или иначе всеми силами пытаются завоевать расположение. Можно назвать это тактикой или маневрами. По сути своей предназначенные для любви, они все время воюют. Большинство боятся проигрывать, просто-напросто не умеют. Лишь не многих из них не страшит проигрыш. Эти добиваются своего и переходят на второй уровень — обаяшки. Они не лезут в победители, они признают свои грехи, когда грешны, они смеются, когда веселы, они грустят, когда печальны, они болеют, когда влюблены. Так они учатся. Их не пугают перепады собственных чувств. Они относятся к нему, как к погоде, искренне и эмоционально, они прямолинейны и не блуждают вокруг да около, избегая встречных взглядов. Но главный их козырь — внимательное отношение, идеальный слух. Хочешь наладить контакт — стань ухом. Они слушают, они соглашаются, они поддерживают. Но стоит только в душе дать прорасти чревоточинке с желанием угодить, как тут же рождается подхалим.

* * *

29 ОКТЯБРЯ

МОСКВА: Доброе утро, Даня!!!

У нас есть наши замечательные дети, у нас есть работа, и даже мы есть друг у друга, а это уже очень много с нашей-то самоотверженностью.

НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Сонечка!

Ты, как всегда, выдаешь краткие и содержательные мысли. Полностью согласен со всеми пунктами. Подскажи мне ближайший пункт выдачи.

МОСКВА: А как ж!!! Я вообще очень умненькая девочка, и мысли-то у меня правильные и разумные, я бы даже сказала — практичные и рациональные, жаль, поступки не всегда соответствуют здравому смыслу. Все зависит от тебя. Дамы ожидают кавалеров.

НЬЮ-ЙОРК: Волшебная и удивительная! Кстати, очень хотелось бы прочитать твой трактат на тему «Влияние количества работы на размер попы». А также увидеть график линейной зависимости этих двух величин.

МОСКВА: 1. Я таки смотрю, Вам, НЬЮ-ЙОРК, хочется держать в своих руках не 40–42 р-р, а нечто более объёмное?! Или вы про привыкание с первой ночи? Так и до зависимости недалеко.

Что касается зависимости величин, то она прямая — чем больше сидишь, тем больше размер. Но ты так не волнуйся, меня не посадят. Москву можно взять, но посадить невозможно. Я ушлая, я пройдоха, я сукой могу прикинуться, могу святошей, если нужно. Шутка.

НЬЮ-ЙОРК: 1. Со всей ответственностью заявляю, что то, что я держал в минувшие выходные, меня более чем устраивает и радует!

МОСКВА: Т. к. чрезвычайно занята, могу только вкратце выразить КРИК ДУШИ:

Уважаемый Даня!!! Будьте так добры, объясните мне, ребёнку великовозрастному и малоопытному, как — К А К?! справляться с желанием иметь Вас «под боком» ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС (речь идёт не только о сексе, а о Вас в общем и целом)?! Про ночи я вообще молчу(((Может, это со временем пройдёт, или это перерасти надо, или каким-то малоизвестным мне образом перенаправить в другое русло… Искренне надеюсь на Вас как товарища более мудрого и сведущего в этом вопросе в силу зодиакальной принадлежности + жизненного опыта и жду, ОЧЕНЬ жду рационализаторских предложений. Извини, про предложения погорячилась, ты же все еще женат. Опять она стоит и подслушивает, твоя жена.