— Вы не получали недавно писем от своей мачехи? — спросил он.

Меня как будто ударили обухом по голове, ноги мои подкосились, и я схватилась за край стола:

— От Бланш? Что с ней стряслось?

Двигаясь гораздо быстрее, чем можно было ожидать от человека столь плотного телосложения, он обошел стол, сбросил тяжеленный свод законов с одного из табуретов и усадил меня на него:

— Садитесь, мисс Лодж. И не надо слез и причитаний. Леди Лодж жива, если вы опасаетесь за ее жизнь.

— Тогда что с ней? Почему вы спросили, не получала ли я от нее писем? — Испуг мой миновал, но на смену ему пришло чувство вины. Я почти не вспоминала о Бланш все эти годы, теша себя мыслью о том, как она живет-поживает в тишине и покое своего дома в Бристоле, оставленного ей отцом.

Мистер Кромвель вновь сел за стол и принялся внимательно разглядывать меня, поигрывая пальцами сложенных перед собой рук. Затем он изрек:

— Сэр Лайонел Даггет месяц назад женился на вашей мачехе.

Я онемела от изумления. Конечно, и речи не шло о том, что Бланш и сэр Лайонел могут полюбить друг друга. Наверняка он женился на ней, чтобы завладеть ее состоянием и прибрать к рукам мое имущество, да так, чтобы я и пикнуть не смела. Отказавшись от первоначального замысла сделать меня своей женою, сэр Лайонел воспользовался другим способом. Он явно собирался сыграть на моей привязанности к мачехе. Жена всецело находится во власти мужа, значит, во имя благополучия Бланш я должна буду прекратить оспаривать его притязания на мое наследство.

— Естественно предположить, — продолжал мистер Кромвель, подтверждая мои выводы, — что коль скоро вам еще не исполнился двадцать один год, вы, оставаясь на службе при дворе, позволите вашему новому отчиму управлять вашими поместьями.

— Значит, я не могу подать на него в суд?

Мистер Кромвель сощурил глаза и внимательно посмотрел на меня:

— Вы, должны быть довольны тем, что столь уважаемый джентльмен будет и впредь заботиться о ваших интересах.

Я с трудом сдержала себя, чтобы не высказать мистеру Кромвелю все, что я думаю о нем и сэре Лайонеле. Я лишь поблагодарила королевского адвоката за его совет и выскочила вон. Чувства захлестнули меня уже в коридоре, за дверями его кабинета. Из глаз хлынули слезы, и я побежала, не разбирая дороги и чуть не сбив с ног проходящего мимо стражника. Тот со смехом отстранился и пошел своей дорогой на дворцовую кухню. Я осталась стоять там, где он оставил меня, трепеща от отчаянья, горя и гнева. Никогда еще я не чувствовала себя более беспомощной, чем сейчас. Я оказалась всего лишь пешкой в коварной игре, разменной монетой, переходящей из рук в руки.

Я не сомневалась, что сэр Лайонел подкупил Кромвеля, а тот посулил не давать делу хода. Как же еще объяснить вдруг возникшее у него благожелательное отношение к моему опекуну?

Я ничего не могла сделать, чтобы помочь Бланш. Если попытаться найти другого адвоката и попробовать с его помощью получить обратно свои земли, мне придется оставить двор и вернуться в Хартлейк. А я не могла бросить службу у леди Анны, когда наконец-то мне удалось более или менее расположить королевскую фаворитку к себе. С того самого дня, как я вручила леди Анне в подарок игральные карты, она очень подобрела ко мне. Если я уйду, то нарушу клятву служить принцессе Марии и защищать ее.

Через несколько дней я получила письмо от сэра Лайонела. Начав его читать, я сразу поняла, почему помощник священника, которого столь уважала моя мачеха, так и не ответил мне. Сэр Джаспер умер в ноябре. Дочитав послание сэра Лайонела до конца, я скомкала письмо и подавила в себе желание разразиться самыми отборными ругательствами. Каким-то образом мое письмо сэру Джасперу после его смерти попало в руки сэра Лайонела. И мой опекун, столкнувшись с тем, что я заинтересовалась судьбой своего наследства, сделал ответный ход. Ему удалось убедить или заставить мою мачеху выйти за него. А теперь он мог сделать с Бланш все, что угодно: избивать, не выпускать из дома, морить голодом — никто его не остановит. «Муж жену учит», — только и скажут люди. И он сполна воспользуется своей властью над новой женой, ежели я причиню ему хоть малейшие неприятности.

С особой тщательностью я разгладила письмо и перечитала одну фразу в нем, от которой у меня мурашки побежали по телу. Сэр Лайонел аккуратно подбирал слова, но его намек был так же прозрачен, как вода чистого пруда в спокойный летний день: «Ваша мачеха и ваши земли будут в полной безопасности под моим попечением, коль скоро вы ныне и впредь будете поддерживать меня при дворе».

Единственным заслуживающим внимание событием в последующие несколько месяцев стала состоявшаяся в апреле свадьба графа Саррея[103]и леди Фрэнсис де Вэр[104], дочери графа Оксфорда. Герцогиня Норфолкская, мать Саррея, была против этого брака на том основании, что леди Фрэнсис не имела состояния. Но леди Анна поддержала этот союз, и новая графиня Саррей вошла в число придворных дам королевской фаворитки.

В июле двор отправился в летнее путешествие из Хэмптон-Корта в Вудсток и Эбингдон, а затем в сторону Ноттингэма. Новый посол Франции Жиль де ла Поммерэ[105]сопровождал короля в этом путешествии как его почетный гость. Как обычно, основным времяпрепровождением его величества и придворных была охота; на оленя с арбалетом и на зайца с гончими. Но кое-что изменилось: если раньше по пути следования королевского двора собирались толпы, приветствовавшие его величество и особенно королеву Екатерину, то сейчас те, кто выходил навстречу королевскому поезду, были настроены враждебно по отношению к леди Анне. Стоило этим людям завидеть ее, как они свистели, улюлюкали, а иногда и выкрикивали оскорбления. Королю приходилось делать вид, что он их не замечает — нарушителей порядка было так много, что схватить их всех не представлялось возможным.

Помимо недопустимого поведения подданных, настроение королю портила и мучившая его в то лето зубная боль. Не знаю, по какому маршруту изначально должен был бы тем летом двигаться королевский двор, если бы появление леди Анны как будущей королевы встречалось криками ликования, но в августе мы повернули обратно. Когда мы достигли поместья Хэнгворт в Миддлсексе неподалеку от Хэмптон-Корта, нам сообщили, что король и леди Анна останутся здесь до конца лета.