Ля Мюрэн выслушал этот монолог с хмурым выражением лица. Видимо, парировать ему было нечем, поэтому он продолжил разговор менее вызывающим тоном:

– Не перекладывай с больной головы на здоровую, Темный. Ночной Дозор – совсем не сборище идиотов и сорвиголов. Этим у нас как раз славится Дневной Дозор – не станешь же ты отрицать?

– Мне почем знать? – пожал плечами де Бреку. – Я никогда там не служил.

– Тем не менее ты вхож к Претемному!

– Я и к кардиналу католической церкви вхож, – развел руками барон, – но много ли раз ты видел меня молящимся в храме, дозорный?

– Исповедоваться-то ты точно не пойдешь, кровосос!

– Как знать, на ком из нас больше греха? – глядя на звезды, вопросил в пространство де Бреку. – Я-то свои прегрешения по крайней мере знаю наперечет. А вот осознаешь ли ты свои – это большой вопрос. Ля Мюрэн, я не настроен ссориться. Поверьте, господа, я бы с большим удовольствием поболтал с вами еще, но я действительно спешу.

– Постойте! Вы не ответили, господин барон! – поджался Ля Мюрэн, кладя ладонь на эфес. – Куда вы торопитесь поздней ночью?

– К одной местной куртизанке. Очень, знаете ли, славная девица!

– Не морочьте мне голову! – снова перешел на угрожающий тон страж порядка. – Вы в сотне шагов от дворца, в котором расположился на ночлег король Франции! Здесь нет и не может быть никаких девиц!

– Король? – Де Бреку с удивлением огляделся по сторонам. – Что ж, возможно. Я этого не знал, сударь, поверьте. Или, если уж быть до конца откровенным, я знал, где заночевал Людовик, но, клянусь честью, понятия не имел, что случайно приблизился к этому дворцу. Достаточно вам моего слова, чтобы вы наконец отстали от меня?

– И вы немедленно вернетесь под холодный бочок красавицы Беатрис? Или продолжите поиск приключений на свою голову?

– А вот это, сударь, уже не вашего ума дело.

Ля Мюрэн нервно рассмеялся:

– Ошибаетесь, господин барон! А вдруг вы готовите покушение на Людовика? Или на английского герцога? С вас и Ришелье станется! Мне проще задержать вас и бросить в местную тюрьму для выяснения всех обстоятельств, чем поверить на слово.

– С каких это пор вас так беспокоит благополучие короля? – приподнял брови де Бреку. – Неужели вы переметнулись и теперь служите не в гвардии Пресветлого, а телохранителем Людовика?

– Не ваше дело! – огрызнулся дозорный.

– Отчего же? Может, мне следовало бы спросить, а что вы делаете в опасной близости от дворца? Может, это вы что-то замышляете против государя?

– Чушь!

– Но вы-то только что обвинили в такой же чуши меня! Неужели вы не знаете, как сильно Ришелье заботится о благе короля и Франции? Неужели вы думаете, что я могу пойти против воли своего нанимателя и причинить ущерб его делам и помыслам? Бросьте, Ля Мюрэн! Меня утомили все эти глупости. Вам есть что предъявить? Предъявляйте, задерживайте меня, отправляйте в тюрьму. Но если выяснится, что вы сделали это исключительно из личной необъяснимой неприязни ко мне…

– Необъяснимой?! – вскричал Ля Мюрэн и сжал рукоятку шпаги так, что побелели костяшки пальцев. – Необъяснимой неприязни?!

– О! – слабо изогнул губы в улыбке вампир. – Неужели вы сейчас наконец-то скажете, за что так ненавидите меня? Ну же, месье дозорный, давайте, расскажите! Может, я когда-то причинил боль вам или вашим близким? Я убил ваших родителей? Высушил вашу невесту или вашего сына-младенца? Ну же! Говорите! И пусть ваши товарищи будут свидетелями этих слов.

Кто-то положил Ля Мюрэну ладонь на плечо, кто-то пихнул локтем в бок.

– Итак? – не унимался вампир. – Я жду, месье дозорный. Я сделал что-то из перечисленного?

Ля Мюрэн шумно выдохнул и почти беззвучно процедил сквозь зубы:

– Нет…

– Господа, вы свидетели! – Барон развел руками. – Нет ни единой веской причины, по которой месье Ля Мюрэн мог бы меня ненавидеть. Я не убивал его родных, я не причиняю вреда ему лично, я не нарушаю Великий Договор. Все его претензии ко мне – плод болезненной фантазии или дурного воспитания. Прошу вас, доведите сей факт до сведения своих капитанов. Мне бы не хотелось, чтобы из-за одного гвардейца свою репутацию потерял весь Ночной Дозор. Но еще больше мне не хотелось бы, чтобы меня преследовали так, как это делает он: подстерегая то в Фонтенбло, то на окраинах Парижа, то здесь… Я состою на службе у весьма значительной персоны, мне бывают поручены задания государственной важности; возможно, уже сейчас я опаздываю с выполнением крайне срочного поручения – и все потому, что этому господину постоянно требуется демонстрировать мне свою ненависть, а также некоторую власть, данную ему Пресветлым коннетаблем. Оградите меня, прошу вас, от излишнего внимания этого гвардейца!

– Эжен, – подал голос один из товарищей Ля Мюрэна, – тебе и впрямь нечего предъявить ему. Пойдем!

– Нечего?! Он – кровосос!

– Блестящее обвинение! – кивнул де Бреку с самым серьезным видом.

– Если бы вы знали, что вытворяет этот ходячий мертвец!

– Благородный борец с нечистью! – снова кивнул барон. – Понимаю. Вампира каждый норовит обидеть, даже если он пьет свиную кровь.

Ля Мюрэн застонал от бессилия.

– Доброй ночи, господа, – раскланялся де Бреку. – Пойду-ка я и впрямь обратно, а по дороге поразмышляю, отчего это Дозоры, которые уговорились не лезть в политику обычных людей, так настойчиво стремятся в Лувр, так бдительно следят за тем, чтобы законопослушный вампир даже случайно не оказался поблизости от королевской спальни… Это подозрительно, господа, весьма подозрительно! Хорошей вам службы.

* * *

Хоть и казалось, что дальше уже некуда, но на следующий день Людовику XIII стало еще хуже. От Стена до Компьена – чуть больше пятнадцати лье, и половину этого пути король мужественно провел в карете своей сестры. Однако после недолгой остановки он пожелал пересесть в собственную карету, дабы Генриетта не видела его страданий. И что уж совсем показательно, он не стал приглашать к себе кого-нибудь из придворных, способных развеять его нескончаемую скуку, и предпочел остаться один на один с недугом.

Для барона де Бреку это была прекрасная возможность внимательно осмотреть ауру его величества – достаточно было всего лишь на мгновение переместиться в карету в Сумраке и так же незаметно вернуться обратно. Однако барон опасался, что его опыта не хватит, чтобы найти различия между действием неизвестного смертоносного яда, хитроумного заклинания, насланной порчи и настоящей болезни, перед которой бессильны королевские лекари. Здесь нужен был маг-врачеватель или ведьма-знахарка, но в свите таковых не наблюдалось, брать же с собой случайно встреченного по пути Темного целителя не слишком высокого ранга де Бреку поостерегся – никогда не знаешь, чего можно ждать от незнакомца, даже если он находится под твоим присмотром. Да и неизвестно, сумел бы врачеватель из небольшого убогого селеньица определить причину недомогания короля.