Стремительно перехватил руками Аню за талию, крутанулся вместе с ней и повалил на кровать. Придавил сверху своей немаленькой тушкой так, что спёрло дыхание.

— Слезь с меня, — едва смогла выдавить задыхаясь.

— Как только ты успокоишься.

— Я спокойна!

— Ага, а ноздри, что раздуваешь как дракониха?

— Мне нечем дышать!

Женя ослабил хватку и приподнялся на локтях, давая возможность вдохнуть. Аня тяжело задышала. Саша лёг рядом, с другой стороны, блокируя пути отступления.

— Аня, хватит бегать от нас, теперь можно выдохнуть всё хорошо, ты дома!

Бам! Последнее слово стало тем самым тумблером, от которого всё внутри взорвалось и девушка неожиданно даже для себя… горько заплакала. Слёзы неконтролируемо лились и удержать уже она их не могла. Парни стали тут же гладить её по лицу, волосам утешая.

— Анют, — Женя испуганно наклонился к её лицу, — что случилось?

— Тебе больно? Плохо? Аня, не молчи, — встревоженный голос Саши только усилил её рыдания.

Братья не на шутку переполошились. Кровать от их суматошных передвижений заходила ходуном.

— Аня, да что случилось? — голос у Жени звенел от волнения.

Наконец, с трудом смогла выдавить из себя фразу:

— У меня-я-я-я нет больше дома-а-а-а! — и она забилась в истерике, вырываясь из рук опешивших парней, встала в кровати на колени, махая руками в воздухе, — он всё забрал! Всё!!! Я даже не знаю где мой ребёнок!!

Сколько она так ревела, Аня не знала, но всё это время братья молча её слушали и гладили по спине и волосам. Стало стыдно, что сорвалась и показала свою слабость. Но теперь заниматься самобичеванием было поздно, и Аня обессиленно повалилась на кровать. Её тут же обняли крепкие руки и парни прижались телами. Они продолжали гладить и успокаивать, что-то шепча, а девушка всё продливала внутреннюю агонию, тихо подвывая и роняя слёзы на постель.

— Анют, не плачь, всё хорошо…

— Нехорошо! — глухо прорыдала сквозь слёзы.

— Мы поможем.

— Не надо, — рявкнула в ответ, — я сама! Вас никто не просил!

— Хорошо-хорошо, сама так сама. Жень, сходи за водой.

Кровать зашевелилась, и Женя через время вышел из комнаты. Саша продолжал гладить и шептать какие-то утешительные слова. Он согревал своим теплом её тело, но не душу. Постепенно истерика утихла. Аня отвернулась от Саши на другой бок и, поджав под себя ноги, свернулась клубком. Ей было плохо. Тело, то кидало в жар, то в холод, девушка задрожала, лёжа на кровати. Сквозь “вату” в ушах услышала, как вернулся Женя с графином и стаканом. Парень замер у порога, так как в этот момент Саша приложил ладонь к её лбу и произнёс:

— У неё жар.

Женя и без того напуганный, резко поставил на тумбочку поднос, и подскочив к постели тоже прикоснулся к девичьему лбу.

— Вызывай врача.

— Не надо врача, отстаньте от меня, я хочу просто полежать.

— Ань...

— Уйдите!! — снова не удержалась и крикнула со слезами в голосе.

Братья, помедлив, всё-таки через время молча встали с кровати и вышли из комнаты, оставив её одну. Аня попыталась подняться следом, но тело стало абсолютно вялым и непослушным. Так, сейчас она полежит недолго, а потом встанет и уйдёт из этого дома. Пять минут. Ей надо всего пять минут, чтобы прийти в себя...

— ...Игорь, что с ней? — донеслось обрывком сквозь заложенные уши. Тело так ломило и ныло, что сосредоточиться на посторонних звуках было сложно.

— ...предварительный диагноз… эмоциональное истощение, сильное переутомление и простуда, сейчас возьмём анализы и…

— ...Анечка, выпей бульон, — говорил голос маминой интонацией, её обхватывали ледяные руки, приподнимали, заставляли пить отвратительную жидкость и снова укладывали в кровать. Жар. Всё тело горело как в огне, хотелось воды, но открыть рот и произнести хоть слово она была не в силах, и через мгновение снова погрузилась во тьму.

— ...Анют, давай поднимайся, надо переодеться, — теперь голос Жени, и снова руки, только уже горячие как печка, — молодец, теперь вторую…

— ....Анечка...

— ...Анечка…

— ....Анечка...

— Да встаю я, встаю! — и она очнулась, с трудом разлепив веки.

Перед глазами всё тот же высокий потолок. И те же светильники. Аня медленно повернула чугунную голову набок. Плотная штора всё так же чуть приоткрыта, но уже яркие лучи пробиваются сквозь небольшую щель в комнату. Она что проспала всё утро? Пошевелилась, кажется, двигаться может, и Аня слегка приподнялась на дрожащих ослабевших руках. Осмотрелась.

— Мама? — неуверенно прохрипела, увидев в полумраке кресло и спящую в нём женщину, очень похожую на её мать.

Женщина вздрогнула и открыла глаза. Увидев, что девушка очнулась, она охнула и подскочила на месте.

— Анютка! Пришла в себя! Наконец-то!

— Мам? — Аня до конца не могла поверить, что мама рядом и слёзы снова полились ручьём.

Мама тут же переполошилась, перебралась на кровать, стала гладить и успокаивать.

— Тише, тише! Всё хорошо, только не нервничай и не плачь!

— Ма-а-а... — слёзы душили, — он поменял замок, заставлял подписать дарственную и увёз куда-то Машу!

— Я знаю, только тихо, — дрожащий шёпот в ответ.

Аня удивлённо замерла и подняла голову.

— Откуда ты знаешь? И вообще… как ты здесь оказалась?

— Мальчики привезли, — грустно улыбнулась женщина, — ещё в самом начале мы приехали вместе неделю почти назад.

— Погоди, — Аня медленно села. Голова гудела, но мысли уже были ясными как день, — как неделю? Если я приехала в город всего три дня как…

Мама, суетливо взбив под дочерью подушки, снова грустно взглянула в глаза и подхватила девичью ладошку.

— Анют, когда братья тебя привезли сюда, у тебя уже была температура, потом случилась истерика и ты упала в обморок.

— Я не падала в обморок, — возмутилась дочь, — а лишь прилегла отдохнуть.

— Ну вот, — не стала спорить, — в первый день у тебя был сильный жар, ты была без сознания, вызвали врача на дом, хотели в больницу отвезти, но мальчики не дали, двое суток мы дежурили и не отходили от тебя, вчера стало легче и капельницу сняли.

Аня только сейчас заметила, что её рука была перебинтована.

Тут неожиданно дверь в комнату открылась и зашёл незнакомый молодой мужчина. Мама, увидев его, улыбнулась и тут же пересела обратно на кресло.

— Приятно