– Ты любовь всей его жизни, – продолжил парень, – и не было никаких сомнений, что рано или поздно Джаред вернулся бы и боролся за тебя. Самое главное – чтобы вы оба оставили обиды в прошлом. У вас целая жизнь впереди, новые воспоминания, дети. – Сказав последние слова, он слегка встряхнул меня, возвращая в реальность. – Не теряй больше ни минуты.

Джекс был прав. Как всегда.

Я могу потратить часы, дни и месяцы, сожалея о том, что разбила ему сердце, но сделала это не нарочно, лишь пытаясь защитить свое.

Теперь он вернулся. Он любил меня, а я любила его. Мы были счастливы. Дело закрыто, ни к чему оглядываться назад.

– Джекс! – позвала Джульетта с первого этажа.

Опустив руки, он выбежал в коридор.

– Что такое? – спросил Джекс, перекинувшись через перила.

– Проверь телефон! Мэдок только что написал, – сообщила она встревоженно. – У Кэтрин начались схватки. Она рожает!

Мы с Джексом и девочками нырнули в лифт. Я с такой силой сжимал свой мобильник в кулаке, что тот мог вот-вот треснуть.

После эсэмэски Мэдока Тэйт вернулась домой с моей сумкой. Попросив ее завести машину, я быстро оделся. Джекс и Джульетта сразу помчались в больницу, а мы заехали к Мэдоку за Пашей. Моя ассистентка довольно активно проводила время на неделе: тусовалась с Джексом на «Петле», ходила в походы с Мэдоком, Фэллон и Лукасом – их подопечным из программы «Старшие братья и сестры», но по какой-то причине мне хотелось, чтобы она тоже присутствовала при этом событии. Поэтому я, отклонившись от курса, заехал за ней, после чего мы отправились в больницу.

По гребаному стечению обстоятельств моя мать проводила выходные в Чикаго с Джейсоном, так как городские подружки уговорили ее посетить какую-то идиотскую детскую выставку, когда ей следовало отдыхать.

Я мчал на всех парах, и в итоге мы догнали моего брата.

В больнице я послал Пашу купить цветы. По-моему, убедиться в том, что мама и сестра в порядке, было важнее, чем лично выбрать ей букет. Паша осталась в магазине подарков, в то время как мы все побежали на третий этаж.

Мои мышцы напряглись в предвкушении, спина покрылась испариной. Не знаю, почему я так нервничал. Это было не беспокойство или дискомфорт, а нешуточное волнение. Я вытер пот, выступивший над верхней губой, о футболку.

Что мне делать с ребенком? Меня не покидали сомнения, что между нами вряд ли возникнет хоть какая-то связь. Разница в возрасте, вероятно, помешает мне найти общий язык с сестрой.

К тому же она девочка. Как я должен вести себя с девочкой?

К счастью, пройдет еще много времени, прежде чем она начнет осознанно общаться с кем-либо.

Но данный факт меня отчасти угнетал. Мэдок и даже Джекс, несомненно, быстро научатся играть с ней, разговаривать, а я никогда не отличался умением развлекать людей, не говоря уже о способности их терпеть.

Но я хотел, чтобы мы сблизились. Просто понятия не имел, каким образом этого добиться.

Мэдок написал, что маму поместили в седьмую палату. Дорога до Чикаго заняла у нас почти час из-за пробок и поисков места на больничной парковке, поэтому сестренка уже появилась на свет. Мэдок и Фэллон, уехавшие раньше нас, тоже были тут.

Я не постучал. Но, ворвавшись в палату, остановился, когда увидел Мэдока, стоявшего у кровати моей матери с младенцем на руках.

– Мне первому удалось ее подержать, – дразнящим тоном сообщил он. – Извините.

Судя по широченной улыбке на его лице, мой друг ни капли не сожалел. Я уставился на туго спеленутый розовый сверток немногим больше багета, который он держал в своих больших руках, и пытался осознать тот факт, что смотрел на свою сестру.

Ее едва можно было разглядеть в ворохе пеленок.

Тэйт стояла сбоку от меня, а я чувствовал на себе мамин взгляд. Обойдя нас, Джекс подошел к Мэдоку.

– Привет, Куинн Карутерс, – произнес он нараспев и осторожно положил руку ей на головку.

Мэдок, уже влюбившийся в нашу сестру, смотрел на нее с благоговением, пока Джекс нависал над ним сбоку. Ему явно не терпелось взять малышку на руки.

Не знаю, почему я чувствовал себя третьим лишним. Я бросил взгляд на маму, терпеливо наблюдавшую за мной.

– Все ее братья, – напомнила она; ее глаза убеждали меня подойти ближе, чтобы лучше рассмотреть ребенка.

Сделав глубокий вдох, я подошел к Мэдоку с другой стороны и опустил взгляд на кроху, которая уже заставила мои колени подкоситься.

– Разве она не идеальна? – спросил Мэдок, вытянув руки перед собой и приподняв ее, чтобы мы все увидели.

И тут внутри меня все оборвалось.

В груди образовалась сотня трещин, в руках начало покалывать, я ощутил практически непреодолимое желание взять сестру на руки.

Она спала; ее блестящие веки скрывали глаза, поэтому я не мог определить их цвет, но вся ее кожа имела красноватый оттенок, свидетельствовавший о том, что сегодня ей пришлось пройти нелегкое испытание.

Пухлые младенческие щечки казались такими мягкими и хрупкими, носик был не больше ногтя на моем мизинце, а между приоткрывшимися губками образовалась щелочка треугольной формы, пока она дышала. Все это… каждая мелочь, похоже, находила отклик в моем сердце. Не удержавшись, я протянул руку и вложил свой палец в ее кулачок.

Как это возможно: быть настолько маленькой?

Тонкие как спички, крохотные пальцы ухватились за меня. В горле образовался ком; я попытался сглотнуть его, только все никак не получалось.

– Мы твои братья, малышка, – проворковал Джекс.

– Ага. – Мэдок хохотнул. – Ты серьезно влипла.

Все засмеялись, пребывая в эйфории после прибавления в семействе, а я как будто падал. Край одеяльца сдвинулся, из-под него показались ее крошечные ступни.

– Господи, она такая маленькая, – выдохнул я изумленно, потом посмотрел на мать. – Мам, я…

Она плакала, слезы катились по ее лицу. Мне моментально стало стыдно, что я не подошел к ней сначала.

– С тобой все в порядке? – спросил, безуспешно пытаясь вырваться из хватки кулачка Куинн.

Улыбнувшись, мама тряхнула головой.

– Я на седьмом небе. Более идеальной картины я бы и представить не могла, – уверила она и снова заплакала, наблюдая за Мэдоком, Джексом и мной. Джейсон, вид у которого был тоже взъерошенный, прижал ее к своей груди.

– Она будет блондинкой, – отметил он, имея в виду свою новорожденную дочь.

– Почему ты так думаешь? – полюбопытствовал Джекс.

– Потому что у нее почти нет волос. Мэдок родился таким же.

Фыркнув, мой друг недовольно посмотрел на своего отца.