Поиску развлечений, удовольствий и прочих гедонистических составляющих посвящено и подчинено все время, которое по недосмотру не успели жестко регламентировать родители, жена или начальство. Отсюда и сигареты в начальной школе, и алкоголь и (боже упаси!) наркотики в средней, и мелкое хулиганство — причем не из преступных побуждений, а ради куража или «на слабо́». На слабо́, кстати, ведутся влегкую, и если у истероида самопорезы появятся, чтобы кому-то что-то показать, у циклоида — в фигово-субдепрессивной фазе, то у неустойчивого товарища — скорее всего, как результат подначек. Мнит себя как минимум персонажем песни Гарика Сукачева «А я милого узнаю по походке», хотя при ближайшем рассмотрении более похож на Мерри или Пиппина из «Властелина колец». Особенно в экранизации. Особенно в переводе Гоблина.

В школе и институте будут учиться более-менее прилежно лишь при условии жесткого инквизиторского надзора со стороны родителей и преподавателей, с готовностью надзирающей стороны пустить в ход весь арсенал тускло поблескивающего инструментария убеждения и принуждения, ибо метод личного примера не канает. И угли жаровни должны быть постоянно свежими, а хворост костров — сухим. И про «слабо́» тоже желательно помнить. Чуть не забыл: представителям данного типа хорошо будут даваться предметы и знания, позволяющие учинить невинную (более или менее) шалость.

В назначенный час, после процедуры бракосочетания и пары дней массового алкогольно-пищевого безумия, ключи от пыточной торжественно переходят от родителей к любящей половинке. Вот тут как никогда важна преемственность методов и общей идеологии, дабы супружеская спальня не превратилась в фабрику по производству пантокрина либо, боже упаси, баклабораторию специфической направленности. Опять же нелишне будет объяснить, в чем ее, половинки, счастье, щедро пересыпая речь цитатами типа «орднунг юбер аллес» и «свобода есть осознанная необходимость». Идеалом жизни для них является перманентная светская тусовка молодого рантье. Поскольку жестокая реальность не предполагает скоропостижно скончавшегося анонимного, но жутко богатого и неосмотрительно филантропичного родственника в ближайшем обозримом будущем, приходится устраиваться на работу, которая рассматривается как жестокое недоразумение, особенно в плане соотношения трудовых и моральных затрат к денежному оскорблению, посему готовность если не уволиться, то схалтурить намного превышает готовность Родины нанести ответный термоядерный удар по предполагаемому противнику. Если же судьба все же сподобилась преподнести ему подарок в виде кресла начальника, то этот тип всецело предается приятственной стороне своей должности, делегируя полномочия и заводясь исключительно на «слабо».

Представьте богатыря на распутье: «…а пойдешь налево — я сама тебя убью. Василиса». Так вот, психастенический богатырь мог бы простоять в тяжких раздумьях день-другой, грызя кулак в латной рукавице и мучаясь проблемой выбора. А поехав выбранной дорогой, сначала особым образом поплевал бы через левое плечо, сложил бы за спиною фигу, заставил бы оплеванного богатырского коня сделать первый шаг правой передней ногой, а уж потом поехал бы, объезжая все упавшие на дорогу веточки и сторонясь черных кошек и собак.

Сложности с выбором преследуют этих людей с начальной школы. Наличие трех пар туфель может оказаться роковым для рабочего графика, а ресторанное меню убьет желание когда-либо еще туда приходить — разве что партнер смилостивится и сам все закажет. Если бы вы сурово приказали — мол, выбирай то-то или то-то, иначе расстреляю, — вы бы сначала запарились ждать, а потом вас бы робко спросили: а расстреливать будут из «Калашникова» или предпочтут М16А3? А калибр будет 7,62 или 5,56? А стрелять очередями будут или…

Представители данного типа склонны переживать и накручивать себя по поводу любой предстоящей хрени, вплоть до обычного похода в магазин: а вдруг там не окажется столь любимых сигарет вот такой фирмы и вот с такой отдушкой? При всем при том уже свершившуюся пакость воспринимают удивительно философски. А вот заглядывать в гороскопы и тем более ходить к гадалке им категорически противопоказано.

Возможно, это тревожно-трепетное ожидание чего-нибудь мерзопакостного в своем светлом будущем и рождает вереницу навязчивых страхов вкупе с ритуалами по их преодолению. Вот и скачут они через трещины в асфальте (не дай бог наступить!), поднимаются по лестнице с нужной ноги, а уж подготовке к походу на экзамен позавидует любой боевой некромант, собирающийся на войну. Причем ни собственное здоровье (как у астено-невротического товарища), ни отношение окружающих к дорогому себе (как у сенситивного камрада) не имеет столь большого значение, как туманное, полное мнимых опасностей, забот и нерешенных проблем БУДУЩЕЕ.

Нерешительность может проявиться и в выборе своего будущего семейного счастья, и тут важно взять типа за ручку и растолковать, что счастье — оно вот, оно перед тобой, и ни о какой демократии и свободе выбора с этой минуты речь больше не идет: мы таки будем счастливы, и амба! Такое чудо вряд ли сопьется, разве что вас будет доставать нерешительностью и рассуждательством, — но это уже дело вкуса…

Дабы не застопорить производственный процесс, имея в подчинении психастеника, не стоит давать ему задач, имеющих более одного способа решения. Либо, как вариант, остальные способы и пути имеет смысл предать публичной анафеме и заклеймить, как не соответствующие линии партии.

Данный тип — просто ходячий пример того, как может мешать впечатлительность и развитое воображение. В детстве оно охотно рисует образ ТОГО, КТО ПРЯЧЕТСЯ ПОД КРОВАТЬЮ, а также подстерегает ночью в туалете либо просто притаился за углом — ведь явно не с целью выскочить и объявить вам, что вы выиграли приз как самый послушный ребенок, и сейчас вас будут щедро и вдумчиво одаривать. По мере взросления впечатлительность приобретает богатый опыт и страхи кочуют за ней, претерпевая эволюцию не хуже дарвиновской, и уже не прячутся по темным углам, а мелькают среди фигур нового коллектива либо окутывают грозовой дымкой предстоящую проверку, экзамен или (упаси господи!) комиссию.

В детстве это хорошие девочки и мальчики, слушаются и любят родителей, не шумят, тихо себе играют во что-нибудь опять же тихое. Если родители поругали, то не огрызаются, а горюют, что не отменяет любви и привязанности к ним. То же и потом: если б в школе учились только хорошо знакомые, не шумные и не задиристые ребята, а уровень громкости заведения можно было бы убавить раза в три, то учеба была бы сущим удовольствием. Да, и еще отменить экзамены и к доске не вызывать, а то стоишь, отвечаешь, а все на тебя СМОТРЯТ и что-то себе ДУМАЮТ. И, не дай бог, что-то плохое или за выскочку держат; лучше отвечу хуже, чем знаю.