А, главное, не выключай телефон. И чтобы мне никакой самодеятельности! Твоя задача выяснить, есть ли среди циркачей Кармен или нет.

— А если есть, что тогда? — я рассовала наличку по карманам.

А это уж мы потом решим. Ты сначала выясни, — вдалбливала мне Марго. — И ничего, ничего без предварительного обсуждения не предпринимай. А то спугнешь еще раньше времени.

Пришлось поклясться, что я и шагу без ее ведома не ступлю. Но несмотря на это, провожая меня до двери, Марго не переставала твердить одно и то же:

— Люба, будь осторожна!

Я ей обещала, хотя и понимала, что это она так, для очистки совести. А будь оно по-другому, я бы сейчас не на противоположный конец Кондратова пилила, а гоняла бы чаи с вишневым вареньем. В относительно тихой домашней обстановке.

* * *

Да, а «пятера» завелась сравнительно быстро. В том смысле что, бывало, когда этот процесс затягивался и на дольше. В том числе и с привлечением посторонней помощи, когда она только с «толкача» и расчухивалась. А тут дело, можно сказать, минимальным поощрением обошлось. Достаточно было немного почавкать топливным насосом и ласково гаечным ключом по карбюратору постучать, чтобы она одышливо запыхтела.

До места я опять же без приключений дотрюха-ла, ни в один канализационный колодец не влетела. А путь, между прочим, был не самый близкий. В район автовокзала, где уже традиционно все заезжие циркачи и обустраиваются. Рассчитывая, таким образом, не только коренных кондратовчан своим искрометным искусством охватить, но и не избалованных зрелищами жителей окрестных деревень, на простодушную непритязательность которых они опять же традиционно возлагают самые большие надежды. И редко когда обманываются, потому что, если уж наши, кондратовские, валенки валенками, то окрестные — вообще лапти. А то и онучи. Им, что ни покажи, — мелодии и ритмы зарубежной эстрады!

Короче, можете представить, что за публика припрется на «Виртуозов арены» поглазеть! И тут я, Люба Воробьева, здрасьте! Но ничего не поделаешь, профессионализм требует жертв. Придется насладиться представлением! Если билеты еще остались. Ха-ха-ха!

А, может, в этот раз без профессионализма обойтись? А заодно и деньги сэкономить. Просто спросить у билетерши, распиливают в этом цирке девицу по имени Кармен и все дела? И, если не распиливают, со спокойной совестью домой сваливать.

Точно, решено, так и сделаю, подумала я, завидев выросший позади приземистой стекляшки автовокзала купол циркового шатра, вблизи оказавшийся довольно-таки замызганным. И даже кое-где залатанным. Что, конечно же, авторитета «Виртуозам арены» не прибавляло. А впрочем, и так понятно, что богатых и знаменитых в наш Кондратов на аркане не затащишь. За все время, сколько себя помню, только одна Ульяна Дунайцева и приезжала, это когда в нашей психушке по ее бестселлерам сериал снимали, да и та в конечном итоге поддельная оказалась.[12]

О! А вот и окрестные лапти. Идут из кассы довольные. Предвкушают, одним словом. А заодно и вкушают. Чего из дому прихватили. Кто пирожком перекусывает, а кто и поскромнее, семечки лузгает. Поравнявшись, краем уха ловлю обрывок фразы:

— …Жорка-то ни одного представления не пропускает. Говорит, сильное впечатление. Особенно, когда бабу ножовкой… Как на пилораме!

М-да, как это не прискорбно, а на билет, похоже, придется разориться!

Разорилась. К тому же на первый ряд. А иначе, как я эту Кармен рассмотрю? Рядом, конечно же, сельские, с семечками расположились. Варежки открыли, ждут. А вообще народу не больно-то густо. От силы ползала. Что, конечно же, не могло радовать «виртуозов», чьи скучные физиономии время от времени проглядывали из-за линялого занавеса и снова исчезали в недрах кулис.

Наверное, потому они и представление задержали. Видимо, надеялись, что свежие силы подтянутся. Только напрасно. Новые зрители так и не появились, зато старые успели залузгать все, вплоть до арены. А еще откуда-то с галерки, прямо мне под ноги с устрашающим грохотом выкатилась пустая бутылка из-под «Гордой княжны». Хорошо, что не на голову! Я обернулась, чтобы прикинуть, откуда ее могли запулить, и на самой верхотуре увидела красную лоснящуюся рожу в налезающей на глаза ушанке.

Потом народ стал понемногу изнемогать. По рядам прокатились нестройные хлопки, быстро перешедшие в громкое улюлюканье-, а местами в яростный свист и отборный мат. После чего на середину арены стремительно, как будто ему под зад коленом наподдали, вылетел персонаж с рыжими бакенбардами и во фраке, сходу рассыпавшийся в приветствиях:

— Друзья, мы рады слышать ваши аплодисменты, свидетельствующие о том, что вам не терпится насладиться нашим искусством. И в этом вы чертовски правы, потому что такого вы больше нигде не увидите!

Вслед за ним выкатилась парочка помятых клоунов и стала заводить публику веселыми репликами следующего содержания:

— Бим, а тебе не кажется, что в этом зале как-то тихо?

— Да, Бом, ты прав, что-то зритель у нас сегодня вялый!

На что из одного конца зала тут же раздался возмущенный возглас:

— Сам ты вялый, козел!

А из другого — практический совет, «меньше петь Алябьева», поскольку «массы «Пернатых Венер» жаждут».

Уж не знаю, каких венер жаждали массы, а я так заждалась факира с его пилой, однако первым номером программы были собачки, за собачками жонглеры, за жонглерами укротитель с худым, как велосипед, медведем, а между ними эти маньяки, клоуны Бим и Бом, постоянно вступающие в пререкания с массами, жаждущими «Пернатых Венер», которые, как выяснилось впоследствии, на самом-то деле были «крылатыми». И все до одной в телесного цвета бикини и разноцветных перьях на задницах, вызывающих неописуемый фурор у мужской части почитателей циркового искусства.

И лишь после того как Венеры, под гром аплодисментов повиливая задницами, удалились с арены, конферансье с рыжими бакенбардами возвестил долгожданную для меня весть:

А сейчас — гвоздь программы! Победитель международных конкурсов, член всемирной гильдии магов факир Анри Ланже!

Ну, и сразу музычка такая знакомая пошла из какой-то оперы, не помню точно. А также полумрак воцарился.

Я затаила дыхание и подалась вперед, а на арену вышел маленький человечек в черном плаще и черном цилиндре и стал с таинственным видом туда-сюда под музыку расхаживать. Походит-походит и вытащит чего-нибудь то из рукава, то из цилиндра. Типа куриного яйца или зажигалки. Затем под одобрительный гул публики прикурил от зажигалки сигару и зажарил на ней куриное яйцо, держа его в собственной ладони.

Потом перебрался в зал и, отвлекая внимание зрителей детскими фокусами, снял с нескольких из них часы, но тут же, правда, вернул. Так что все остались довольны и уже приготовились к новым чудесам, когда факир, еще немного покружив по арене,