Интеллектуалы привыкли брезгливо отмахиваться, едва зайдет разговор о каком-нибудь «мексиканском мыле», но справедливо ли судить обо всех сериалах, что называется, «скопом»? Уместно ли сравнивать бесконечную «Санта-Барбару» с английским многосерийным фильмом «Сага о Форсайтах», который демонстрировался по телевидению в середине 1970-х, и улицы Москвы вымирали в те часы, когда шел этот фильм?..

И Наталья Гундарева снялась в середине 1990-х годов в великолепном российском сериале «Петербургские тайны», потому что ощутила в своей героине, княгине Шадурской, интересный характер, жестокие игры судьбы, мотив преступления и наказания за неправедно прожитую жизнь.

Но об этой работе актрисы мы будем говорить позже.

Эмма Гамильтон позволила Наталье Гундаревой воплотить характер незаурядный, мощный, открытый по темпераменту. В этой героине сошлось то, по чему Гундарева особенно тосковала последние годы, не находя возможностей для подобной работы ни в театре, ни в кино, ни на телевидении.

Это был один из немногих спектаклей, в которых Наталья Гундарева играла с Арменом Джигарханяном, исполнявшим роль адмирала Нельсона. Они были удивительными партнерами, от их дуэтных сцен невозможно было ни на миг оторваться; казалось, они существуют в системе единого дыхания, единого чувства. И – в абсолютном единстве с режиссером, выстраивавшим действие таким образом, чтобы все мы, заполняющие зрительный зал, ни на секунду не усомнились в том, что адмирал Нельсон и Эмма Гамильтон созданы друг для друга.

Наверное, именно поэтому в своих воспоминаниях об актрисе Игорь Костолевский написал: «Наташа была очень предана театру – Театру имени Вл. Маяковского. Она была плоть от плоти Гончарова. И очень многому научилась у него. Я думаю, что ему вообще никто по-настоящему и не был нужен, кроме Наташи Гундаревой и Армена Джигарханяна, потому что для него это были идеальные актеры, которые воплощали его идеи, актеры его уровня, его темперамента – масштаба темперамента и масштаба мысли».

Сказано очень точно, хотя и, может быть, немного жестоко по отношению к другим актерам и к себе самому!.. Но никуда не денешься от того редкого и счастливого совпадения темпераментов и «масштаба мысли», который действительно характеризовал Гончарова, Джигарханяна и Гундареву. Армен Джигарханян, правда, не попал под власть этого совпадения навсегда – возможно, потому, что в жизни актера были до этого другие театры, или потому, что душа возжелала иных проб и ошибок... Кто знает? Но Джигарханян ушел из Театра им. Вл. Маяковского, а Наталья Гундарева оставалась со своим Учителем и Мастером до самого конца. И потом.

Свои последние роли, как и первые, она сыграла на этих подмостках, поднимаясь от образа к образу, словно по невидимым ступеням лестницы, работая с одинаковой отдачей и с одинаковой серьезностью и над тем, что было ей по-настоящему близко и дорого, и над тем, что не захватывало безраздельно. Таким уж было отношение Натальи Гундаревой к своей профессии, к делу своей жизни...

Спектакль «Виктория?..», хотя и не стал событием для критиков и для культурной жизни столицы, пользовался огромным успехом у зрителей. Конечно, в первую очередь так проявлялась любовь к Наталье Гундаревой и Армену Джигарханяну – публика желала увидеть своих кумиров. Но и история любви адмирала Нельсона и леди Гамильтон захватывала, заставляла сопереживать немолодым уже героям.

В одной из рецензий говорилось: «Актриса встретилась с характером сильным и сложным, с личностью незаурядной, пространство пьесы дает ей возможность показать все, что она умеет. Хулиганка и прохиндейка, вульгарная властная баба, нежная и трепетная возлюбленная, капризный ребенок. Гундарева на сцене удивительно свободна. Не боится ни рискованных туалетов, ни перспективы показаться смешной или вульгарной. Открытость актрисы, ее колоссальный темперамент, напор ее, стремление довести каждую ситуацию до конца, исчерпать ее привлекают и шокируют одновременно. Но Гундарева такова, какая она есть. Что бы она ни делала – она не становится „в ряд“, стоит наособицу. Она играет леди Гамильтон вызывающе, ярко, раскованно. Ее героиня осознает гибель адмирала Нельсона не только как крушение судьбы, но и всей рыцарственной Англии. Быть может, благодаря именно таким „актерским минутам“ поселяется в нас эта волшебная, неистребимая любовь к театру... „Виктория?..“ ...несмотря на интересные актерские работы всех занятых актеров, является, по существу, моноспектаклем. Спектаклем для Гундаревой и во славу ее».

А в кино тем временем ситуация складывалась все хуже и хуже. Может, будь у Натальи Гундаревой много работы в театре, она не переживала бы столь остро тот процесс деградации, который захватил отечественный кинематограф. Хотя, наверное, все равно переживала бы, потому что кино в этот период ощущала уже не как искусство, которому отдана была значительная часть жизни, а как возможность заработка. Зарабатывать же хотелось своим умением, мастерством, а не «примелькавшимся лицом»...

В одном из интервью актриса говорила: «...В кино я всегда играла определенный тип русской, российской, советской (как угодно назовите) женщины. Кого сейчас я могу играть в наших фильмах? Проституток – мне поздновато; бандерш – другой имидж. Я стала сниматься значительно меньше, идут годы, и я, как говорится, теряю товарный вид, становлюсь уходящей натурой... Мне последнее время дают такие глупые роли, я играю таких объективно невероятных дур! Иногда я беру сценарий и думаю: „Боже мой, как же это играть?“ Я только задаю себе один и тот же вопрос: „Почему мне дают эти роли?“»

Как раз на этот вопрос ответить было довольно легко: потому что репутация Натальи Гундаревой и ее талант могут совершить чудо и сделать роль (а там, глядишь, и весь фильм) каким-никаким, а событием. А с другой стороны, на Гундареву зритель пойдет валом – если не проникнуться сюжетом, то посмотреть на любимую актрису, попытаться понять, как вписывается она в «новую киноэкономику». Кроме того, срабатывал еще и утвердившийся в прежние времена стереотип: Наталья Гундарева в плохом кино не снимается!..

Все это вместе было для актрисы подлинной мукой – она была слишком умна, чтобы не отдавать себе отчет в том, почему ее зовут в тот или иной фильм, почему предлагают те или иные роли. Понимала... Участвовать же в сознательном и циничном обмане зрителей было горько, больно.

Но жить было надо...

«Я не склонна к панике – а вдруг театр разгонят, а вдруг кино перестанут снимать... – говорила Гундарева. – Дело ведь совсем в другом. Раньше у нас были, как мы их называли, „датские“ спектакли, то есть к какой-нибудь дате. Я всегда знала, что за два „датских“ дадут один замечательный, и ждала этого часа. Теперь пришли новые люди. Они дают деньги, но у них свое представление об искусстве, которое меня иногда ужасает. У Радзинского есть такая верная фраза: „Чем больше бьют, тем больше звенишь“. Я бы стала искать, как продержаться, выстоять в любой ситуации... Раньше я не боялась возраста, потому что знала: постарею – перейду в другое амплуа и все равно буду нужна. Сейчас я отнюдь не уверена в том, что буду, как Татьяна Ивановна Пельтцер, работать до старости. Вместе с тем к определенному возрасту уже достигаешь некоторого привычного и устойчивого положения в этой жизни: трехкомнатная квартира, машина „жигули“, дача за сто сорок километров от Москвы. Но за квартиру надо платить, в машину заливать бензин, а дача требует налога за землю. И если отказаться от заработков, пришлось бы все это распродавать...