Она прикусила язык, чтобы не рассмеяться.

– Я сама куплю себе одежду, мистер Хастингс. – Для Элинор было сладкой победой, что Джозайя согласился работать снова, пусть даже она подозревала, что он снова провел ее и будет делать что захочет. Холодные жемчужины согрелись на ее коже, а их вид прямо-таки гипнотизировал… Тихонько вздохнув, Элинор пробормотала: – Я вовсе не богиня. И думаю… нам следует убрать их, мистер Хастингс. Они слишком роскошные для женщины, родившейся на Орчард-стрит.

– Они для вас недостаточно роскошны, мисс Бекетт, – проговорил Джозайя, целуя ее в ухо, и тотчас же дрожь желания пробежала по ее телу. – Поверьте, нет богатства, которое было бы вам под стать.

Она направила его руку вниз по своей груди, жемчужины вплетались в эту игру, и Элинор, закрыв глаза, заскользила к очередной капитуляции.

– Тогда ты должен нарисовать меня в жемчугах и объяснить… что такое богатство.

Джозайя улыбнулся и начал расстегивать пуговицы на ее платье.

– Давай начнем урок.

Элинор поправила шляпку, глядя на мелькавшие за окном лондонские улицы. Джозайя настоял, чтобы она воспользовалась каретой, и она так и сделала, отправившись за покупками новых платьев и прочих необходимых вещей.

Коробка, в которую было тщательно упаковано атласное вечернее платье цвета слоновой кости, лежала на сиденье напротив, и Элинор старалась не смотреть на нее, поскольку от одной мысли о «жемчужном» платье у нее мурашки по спине пробегали. Казалось дерзостью снова потакать своим слабостям и тратить деньги без страха, но тревога, оставшаяся от времен недавней бедности, уже начала отступать.

Но даже при этом было в ее прошлом нечто такое, что она не хотела забывать.

Покончив с делами, Элинор попросила кучера отправиться к знакомым улицам, чтобы поискать Мэгги. У Элинор было мало друзей, и она хотела удостовериться, что с ее милой приятельницей все в порядке. Но посыльный, которого она отправила к мадам Клермон, сообщил, что Мэгги там нет, и Элинор начала беспокоиться. Она даже остановила карету на дороге, по которой Маргарет ходила из магазина к себе в пансион. Но подруги нигде не было. В конце концов Элинор отказалась от поисков и велела кучеру везти ее к Джозайе.

И тут вдруг Элинор заметила на узкой улочке знакомую шляпку. Она велела кучеру остановиться и вышла из кареты, чтобы перехватить подругу в толпе.

– Маргарет!..

– Элли, это ты? – Маргарет обернулась, явно изумленная. И тут же обняла подругу.

Элинор улыбнулась, потом отступила на шаг. Радость встречи поблекла, когда она заметила, что платье Мэгги граничит со скандалом. Несмотря на холодную погоду, покрой лифа и блузки как бы приглашал оценить ложбинку на груди девушки, а яркие, синие с желтым, юбки делали ее похожей на тропическую птицу в окружении серых зимних птах.

– Маргарет, а я тебя в магазине искала.

– О, я дорого бы дала, чтобы увидеть твой визит туда, – рассмеялась Мэгги.

– Я поступила мудро и послала мальчика, чтобы разузнать о тебе. – Элинор улыбнулась. – Я не настолько храбрая, чтобы снова встретиться с ней. А ты… Ты больше у нее не работаешь?

– Мадам Клермон выгнала меня после твоего ухода.

– Ох, Маргарет! Мне так жаль!

– Не жалей. Это было неизбежно при ее характере. Она просто злобой исходила, когда ты дала ей отпор. Я знаю, другие девушки тебя недолюбливали, но они искренне радовались, когда ты вырвалась оттуда. Когда же твой мистер Хастингс оставил мне кошелек, я тоже ушла без сожалений!

Элинор хотелось поправить предположение Мэгги о «ее» мистере Хастингсе, но она вовремя прикусила язык.

– Значит, он в тот день оставил тебе деньги?

Мэгги кивнула:

– Да, приличную сумму. Разве он тебе не сказал?..

Элинор покачала головой.

Мэгги же со смехом заявила:

– Думаю, он сделал это, чтобы позлить старушку Клермон. Она долго препиралась с ним из-за того красного платья! Но не волнуйся, Элли: никаких… намеков с его стороны не было.

– Да, конечно. Мистер Хастингс не такой человек.

Мэгги ухмыльнулась.

– Что ж, тебе виднее.

– У тебя все в порядке? Ты нашла работу? – спросила Элинор, решив завести разговор на более безопасные темы.

– Я сама себе хозяйка! И не жалуюсь! – Мэгги снова рассмеялась, затем спросила: – А как ты?.. Ох, я так завидую, что у тебя… такой патрон. Он щедрый, Элинор? Ты счастлива? Знаю, такая жизнь – это не совсем то, что было у тебя на уме. Но такой человек, как мистер Хастингс, может сделать ее достаточно приятной, да?

Элинор ахнула и пробормотала:

– Мистер Хастингс… вовсе не мой патрон. Я не…

Мэгги оглядела карету подруги и проговорила:

– Да, конечно, ты порядочная девушка. Так, значит, ты в другом магазине работаешь? Или получила место гувернантки в приличной семье?

Элинор вспыхнула.

– Нет-нет, просто мистер Хастингс нанял меня, но не… Я хотела сказать, что я не его… – Ее румянец стал еще гуще, когда она подумала: «Я не его любовница – просто женщина, которой он платит, чтобы смотреть на нее. Женщина, которая теперь охотно ложится с ним в постель и не желает, чтобы такая жизнь кончалась. О Господи, как все запуталось! И я ведь никому не могу рассказать об этом, не опозорив себя». – Я позирую ему. Он художник.

– Позируешь?.. Ну, это совсем другое дело.

Элинор же отвела глаза и пробормотала:

– Да, позирую, вот и все.

– Что ж, я рада за тебя. Ты твердо стоишь на ногах и не стала… такой, как некоторые другие. – Мэгги скрестила на груди руки. – Ты удачливая.

– Да, это правда. – Элинор нервно сглотнула. – Мистер Хастингс… он очень щедрый работодатель.

Мэгги снова оглядела карету подруги.

– Да, это заметно.

– Я надеюсь, ты позволишь мне… Ты хотела бы перекусить, Мэгги? Мы можем зайти куда-нибудь…

– У меня сегодня времени нет, мисс. – Мэгги решительно покачала головой. – И я достаточно согреюсь после несколких бокалов пунша.

– Маргарет, я не хотела… Ты всегда была так добра ко мне… И я вовсе не намекала, что ты…

– Мои чувства не пострадали, Элли. Я не хрупкий цветочек, так что не надо за меня беспокоиться. Как-нибудь в другой день мы посидим за чашечкой чая с пирожными и поболтаем о погоде. А если твоему художнику понадобится новая модель, то можешь сказать ему, что я веселая как сорока, хорошо? Я еще храню его визитку. И совсем не застенчивая.

Элинор кивнула. Ей делалось нехорошо от мысли, что какая-то другая женщина будет позировать Джозайе. Беспричинная ревность сделала беседу с подругой еще более огорчительной.