– Прекрасно. Значит, остальные тем более не узнают. Голос я тоже изменю, для этого есть специальное зелье – вычитал в одной старой книжке, сварил на пробу и ключевое заклинание оттуда же скопировал.

– Ты собираешься в таком виде выйти из дому? Ты спятил?

– Наоборот, я преисполнен здравого смысла, как никогда. Скажи, кого они, по-твоему, будут искать?

– Тебя.

– Меня – то есть кого?

Он говорил с такой интонацией, словно добивался от маленького ребенка ответа на вопрос, сколько будет один плюс один. Зинту это рассердило, и она молча скрестила руки на груди.

– Искать они будут некого Эдмара Граско, то есть юношу девятнадцати лет, темноволосого и стройного, с глазами переменчивого цвета и привлекательными чертами лица, – ничего от нее не дождавшись, продолжил Эдмар. – Значит, я должен походить на это описание как можно меньше.

– Самый умный, да? А как насчет запаха?

– Думаешь, они какую-нибудь тварь по следу пустят? Я сумею спутать след, на этот случай тоже есть чары.

– Я не об этом. Ты пахнешь как здоровый молодой парень, и если глаза видят одно, а нос чует другое, неглупый человек скорее поверит своему обонянию.

– Ты права. Подожди, есть одна мысль…

Он ушел. Зинта напряженно усмехнулась и покачала головой: истинный актер, надо же до такого додуматься!

– А теперь? – осведомился вернувшийся Эдмар.

– Теперь ты пахнешь так, как будто полчаса назад разгромил парфюмерную лавку.

– Уже лучше, правда?

– Правда. Скоро стемнеет.

– Вот именно, а ты до сих пор не переоделась. Собирайся.

– Куда? – растерялась Зинта.

– Ну, здрасьте – куда! Мы же с тобой вроде бы собрались податься в бега.

– Это ты подаешься в бега, а я остаюсь.

– Зинта, кто из нас после этого спятил? Ты у них жирный кусок из глотки вырвала – и думаешь, тебя пожалеют?

– Я служительница Тавше, ко мне, скорее всего, проявят снисхождение. Драгоценности, какие нашлись, я зашила в пояс, ты его лучше под низ надень. А если мы пойдем вместе, мы попадемся, ты ведь, если что, не сможешь прикрывать чарами сразу двоих.

– Еще как смогу. Я сильнее, чем ты думаешь. Они об этом не знают, а я мог бы быть первым учеником, но как чувствовал, что мне лучше не светиться.

– Возьми «жабью слезу». Это если другого выхода не останется…

– Взять-то возьму, но мы пойдем вместе. Зинта, ты мой единственный близкий человек в этом мире, и я не хочу тебя потерять. Или ты со мной – или извини, но я тебя убью. Ты ведь знаешь, как я теперь выгляжу. Есть магические способы очень быстро развязать человеку язык, поэтому еще раз извини, но оставить тебя здесь живую – это будет с моей стороны большая глупость. Надеюсь, ты и сама это понимаешь?

– Понимаю, – она сглотнула комок. – Мне лучше умереть, я давно уже не доброжительница, а зложительница. Я стала поедательницей шоколада, я не мешала тебе предаваться пороку, я пошла против добрых магов и закона…

– Зинта, ты и вправду зложительница, но не потому, что ела шоколад и тактично не вмешивалась в мою личную жизнь, а потому, что ты пренебрегаешь волей Тавше!

– Я пренебрегаю?.. – она растерянно вскинула голову, сморгнув выступившие слезы.

– Ты, ты, кто же еще. В других странах лекарей под дланью Тавше не так много, как в Молоне, и вообрази, сколько людей там мучается от болезней, а то и умирает, не получив необходимой помощи! Кто побогаче, приезжают сюда, но не у всех находятся на это средства. Возможно, это воля богини проявилась таким образом, что тебе теперь одна дорога – вместе со мной за границу. А ты отказываешься от того пути, на который зовет тебя долг лекарки под дланью Тавше, вместо этого ты предпочитаешь наслаждаться своими страданиями, как Улгер…

– Замолчи, – перебила Зинта, повысив голос. – Ты действительно думаешь, что такова воля Милосердной?

– Я в этом не сомневаюсь, так что собирайся поскорее.

Из дома они вышли, когда совсем стемнело, через черный ход, бесшумно притворив дверь. Прохладная весенняя ночь, белая луна на ущербе, в воздухе носятся проснувшиеся летучие мыши. Тускло светят желтые окна: уют, который остался позади.

Зинта шагала рядом с Эдмаром по пустынной булыжной улице, с увесистой котомкой за плечами, и ее одолевал страх – не столько перед тем, что их могут поймать, сколько перед кромешной неизвестностью.

Дирвен отправился в Разлучные горы, на тот глухой участок ларвезо-молонской границы, где чаще всего пробираются с одной стороны на другую всевозможные нарушители.

Западнее граница проходила через густонаселенные земли, по реке Ялахе, впадающей в Конский залив. Водную артерию маги Ложи держали под неусыпным контролем, и при попытке переправиться на ларвезийский берег посланниц Ктармы предполагалось потопить. Другое дело – хмурые горы, укутанные в хвойную шубу и оглашаемые тоскливым воем Каменного Лиса – вечного пленника угрюмой скалы.

По донесениям овдейских шпионов Ложи, «ведьмины мясорубки» в этот раз небывалой мощности, на целый городской квартал хватит. Не слабее той, что два с лишним года назад разнесла массу жилых и портовых построек в Кавиде. Услышьте, боги, пусть Дирвену повезет, и пусть Госпожа Развилок будет к нему снисходительна.

Разумеется, на тот случай, если парнишка со своим первым заданием не справится, предусмотрена пара запасных вариантов: для Дирвена Корица это скорее боевая проверка, чем такое дело, где вся надежда на него одного, но проверка эта опасней и серьезней, чем ежедневная работа иных опытных профессионалов.

Хеледика грустила, не хотела ни на балы, ни в театр, ни на светские вечеринки, но умирать передумала, и на том спасибо. Суно было некогда с ней возиться, его опять ждала Мезра.

Идея почтенного Тавелдона, высказанная на Совете, заинтересовала руководство Ложи, и из паянской школы выкрали лучшего ученика – древнего мага, предназначенного для Накопителя.

Парню едва стукнуло девятнадцать, его только-только собирались отправить на усекновение. Как известно, раньше нельзя. Вернее, можно, однако тогда выход силы будет в разы меньше, поэтому желательно дождаться, когда намеченная кандидатура войдет в наилучший для этого дела возраст. Суно такие рассуждения были противны. Порой нынешние волшебники напоминали ему паразитов, которые кормятся за счет древних бедолаг. Впрочем, ему-то хорошо смотреть на них с брезгливым неодобрением – он, «ущербный маг», и без Накопителей обладает достаточной силой, и хвала богам, что его почтенные коллеги до сих пор не приспособились тянуть из таких, как он… Орвехт старался не увлекаться подобными рассуждениями, которые могли завести Псы знают куда. Крамола Светлейшей Ложей ох как не поощрялась.

Когда он думал о том, что молонские коллеги в этот раз остались на мели, на его усталом лице появлялась сдержанная усмешка. Накопитель в Молоне должен был получить три новые жертвы, но одну из них сцапали и доставили в Аленду наемники Ложи, а вторая сама сделала ноги – правда, недалеко, до ближайшего канала.