Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— На восходе луны, — напомнил я, повернулся и быстро зашагал из переулка. В носках да по гравию. Черт! Боюсь, что эта неимпозантная деталька плюс заметная хромота все-таки подпортили эффектный уход.
Метров через девять из тени материализовалась Тера и зашагала в ногу, держась достаточно близко, чтобы подхватить меня, если я вдруг надумаю свалиться.
— Ты ошибся, чародей, — сказала она.
Я посмотрел в ее бездушные янтарные глаза.
— О чем ты?
— Они не становятся животными. Животные такое не делают. Звери убивают, когда голодны, когда защищают себя или свою территорию. Не для удовольствия. Не из-за похоти.
Она оглянулась, потом снова встретила мой взгляд.
— Такое делают только люди, чародей.
Я скривился, но возражать не стал.
— Думаю, ты права.
— Конечно, я права.
Какое-то время мы шли молча.
— Ты постараешься помочь моему жениху?
— Постараюсь, — ответил я. — Только я не имею права отдать на откуп его проклятию новые жизни.
Глаза Теры потемнели, и она кивнула:
— Это не потребуется. Он всегда думает о других.
— Звучит приятно. Наверное, он хороший человек.
Она передернула плечами.
— А эти? Из ФБР? Они захотят помешать тебе?
— Да.
— И что ты сделаешь, когда…
— Я не могу заставить их передумать. Они не управляемы. Полагаю, теперь они так и будут убивать. — Я смотрел себе под ноги. — Когда они… Когда они встанут на моем пути, вот тогда мне и понадобится вся моя человечность.
Мы с Терой шли вдоль 49-й улицы по направлению к озеру. Нас поджидал старенький фургон, движок тихо работал. Фары мигнули навстречу, и водитель откатил боковую дверцу.
— О Господи! Гарри, что они с тобой сделали?
Сьюзен неловко скользнула ко мне. Я ощутил ее тепло и не удержался, здоровой рукой обнял за плечи, прижал к себе. Узкие джинсы подчеркивали красоту длинных ног, бордовый жакет выгодно оттенял смуглую кожу. Она стянула волосы сзади, и от этого обнаженная шейка казалась еще тоньше, еще беззащитней. Сьюзен была немыслимо нежная, теплая. От нее веяло таким чистым и по-женски прекрасным ароматом, что я против воли почти повис на ней. Вся боль, сидевшая внутри, взбунтовалась с новой силой, словно соперничая с нежностью моей подпорки.
— Избили, — пояснила Тера. — Я же говорила, не убьют его.
— У тебя не лицо, а ящик с раздавленными помидорами, — присмотревшись, сказала Сьюзен. На ее личике залегла глубокая тень.
— В твоих устах это звучит как музыка, — пробормотал я.
Они погрузили меня в фургончик, где скучилась «Альфа» — Джорджия, Билли и другие. Там же лежали, тихонько постанывая, голубоглазый парнишка и девушка с волосами цвета мышиной шкурки. Джорджия, как заправская медсестра, суетилась подле раненых друзей. Ребята облачились в купальные халаты, простые и неброские. Спасибо, хоть не сидят в чем мать родила. Обстановочка и без того порядком нелепая. Не хватало еще трястись в фургончике с компашкой голых и не слишком симпатичных школяров.
Усаживаясь, я начал застегивать ремень безопасности и заметил, что руки покрыты противными черно-багровыми пятнами. Трудно понять, где они начинаются, где заканчиваются. Не руки, а один сплошной синяк. Я привалился к стеклу, подперев голову кулаком вместо подушки.
— А ты-то здесь откуда? — спросил я Сьюзен, когда она забралась на водительское сиденье.
— Им был нужен шофер, и, как оказалось, только я достаточно стара, чтобы взять напрокат машину.
Я поморщился.
— Ох…
Сьюзен вставила ключ в зажигание.
— Рассказывай, не молчи. Я думала, умру, когда ты сиганул из машины. Мы выполнили твою просьбу, позвонили в полицию. Тера пошла взглянуть. Приходит и говорит, мол, так и так, полиция опоздала, «Уличные волки» тебя захватили. А почему пикап-то перевернулся?
— Не повезло. Покрышки взорвались.
Сьюзен искоса посмотрела на меня.
— Сволочи! Тебя будто поезд переехал. Лежи спокойно, Гарри. Мы найдем тихое местечко, ты отдохнешь.
— Давай лучше найдем поесть. Подыхаю с голоду. Тера, ты следишь за восходом?
— Слежу. Тучи рассеялись. Даже звезды видны.
— Фантастика, — пробормотал я и уснул.
Фургончик трясло, но мне было плевать. Я спал как убитый и проснулся лишь от крепкого аромата жаркого. Мы стояли возле закусочной. Сьюзен, груженная пакетами, отсчитывала наличные. Я высмотрел в одном пакете золоченую бумажную корону, лениво подцепил за ободок и водрузил ее себе на макушку. Сьюзен прыснула.
— Король бутербродов и повелитель сандвичей! — напыжившись, возвестил я.
Сьюзен засмеялась и покачала головой. Тера даже не улыбнулась. Я решил проверить состояние детишек и обнаружил, что все без исключения (даже раненые) демонстрируют волчий аппетит и лихо уплетают за обе щеки. Тера перехватила мой взгляд.
— Щенки, — прошептала она, будто этим все сказано. — Раны совсем не так опасны, но шрамы останутся. Будет, чем похвастаться.
— Рад слышать.
Я отхлебнул глоток колы и захрустел жареной картошкой. Горячая, еще с парком.
— Объясни, как твоя кровь попала в ресторан Марконе. Той ночью. Перед полнолунием.
Тера пальцами вытащила начинку из гамбургера и принялась грызть мясо.
— Спроси в другой раз.
— Другого раза может не быть.
Она достала новый кусок.
— Я знала, что парни, которые потревожили моего жениха, близко. Я вычислила, где они снова ударят, и отправилась туда, чтобы их остановить.
— Одна?
Тера хмыкнула.
— Мало кто из перекинувшихся волком знает, как следует жить в этом облике. Но почти все изначально хищники по натуре. Я прыгнула в окно и дралась. Числом задавили. Пришлось бежать.
— Ну а детишки? — спросил я.
Она оглянулась. Готов поклясться, глаза ее потеплели и засветились гордостью, даже лицо смягчилось.
— Дети с могучим сердцем. Они хотели учиться, и я учила. Попроси их рассказать свою историю.
Я прикончил картошку.
— Как-нибудь попозже. Куда мы едем?
— В укромное место. Вооружимся, подготовимся…
— Я вооружусь, я подготовлюсь. Ты со мной не пойдешь.
— Ошибаешься, чародей. Пойду.
— Нет.
Янтарные глаза сверкнули.