— О Боже, — прошептал Ченс. — Если бы с тобой что-нибудь случилось…

Он на миг прикоснулся губами к ее губам, вобрав в себя ее выдох облегчения. Девушка была мягкой, податливой и в то же время будто горела в огне. Он чувствовал это по ее движениям, в которых было столько любви и жертвенности, что он не мог устоять.

— Я хочу быть только с тобой, Дженни! Если я что-то и смог узнать за последнее время, так это то, что мне не надо ничего вспоминать, чтобы понять, как я тебя люблю.

Рыдание застряло в ее горле. Всю жизнь она ждала от него этих слов.

— Слава Тебе, Господи, за милость Твою, — прошептала она.

В следующее мгновение Ченс обрушился на нее как ураган. Они в неистовстве срывали друг с друга одежды; пуговицы, кнопки, «молнии» летели с треском во все стороны. Слышались только ее судорожные всхлипы и его нежный шепот; эмоциональный порыв захлестнул их.

На какую-то долю секунды Дженни в панике вспомнила, что между ними существует тайна, о которой Ченс скорее всего не подозревает. Он считал, что они уже были любовниками. В сознании Дженни так оно и было, но тела их еще не познали того, что должно было сейчас произойти. Дженни не имела ни малейшего желания открывать раньше времени то, что и так должно будет вскоре обнаружиться. А к тому моменту Ченс, на что она очень сильно рассчитывала, зайдет слишком далеко, чтобы остановиться.

Ченс снял с нее блузку и уронил на пол. Пальцы нежно прошлись по ее обнаженным плечам, потом одним плавным движением расстегнули лифчик. При виде обнажившихся грудей перехватило дыхание. Он старался сдерживать ту дикую страсть, от которой свело все тело. Тело Дженни возбуждало его, и он уже был не в состоянии себя контролировать. Она тихонько вздохнула и подалась навстречу. Голова Ченса закружилась.

— Дженнифер Энн, я хочу любить тебя так, как ты еще не знаешь. Так, чтобы ты никогда не смогла этого забыть.

«Ты даже не представляешь, Ченс Маккол, насколько ты прав!»

На пол упали последние одежды. Ченс подхватил Дженни на руки и понес к кровати. Он понял, что теряет последние остатки самообладания. Она обвила его как виноградная лоза… Ее руки, ноги, губы, все тело стремилось слиться с ним воедино.

Ченс навалился, вдавливая ее в матрас; она только негромко постанывала от наслаждения, когда его губы жадными, быстрыми поцелуями покрывали лицо, шею, грудь, живот. Ладонь его легла на колени, провела по шелковистой коже, мягко, медленно, чувственно, постепенно поднимаясь выше.

И наконец его губы и его руки сошлись в одной точке ее тела. Ей хотелось сказать ему, дать понять, что она уже испытывает такое наслаждение, о котором и мечтать боялась, но ей этого еще мало. Однако на связную речь она уже была не способна. Она только могла отзываться телом на любое его малейшее движение и прикосновение. Ченс давал волю ее чувственности. Она стонала, умоляла его, выгибалась дугой, идя навстречу, и в изнеможении падала от переполнявших чувств. Она произносила его имя как заклинание, постепенно переходя на вскрик.

Ченс ни о чем не мог думать. Он мог только ощущать. От его губ и рук тело Дженни горело. Она вздрагивала и тянулась к нему. Сердце его бешено колотилось, кровь стучала в висках. Он уже закаменел от напряжения. Дженни обхватила его за плечи, показывая, что хочет уложить на себя. Он повиновался, задышал быстро, нервно, отчаянно стараясь все еще удержать свою страсть под контролем.

— Дженни, я люблю тебя. Никогда не забуду…

То, что она сделала в следующее мгновение, окончательно вывело его из равновесия. Осталось только ощущение… Дженни.

Пальцы ее нежно обхватили его закаменевшую от напряжения плоть. Она чуть подвинулась, устраиваясь поудобнее под ним и раздвигая ноги. Потом выгнулась, предлагая себя так, что отказаться было невозможно.

Ченс вошел в нее… И замер. На какую-то долю секунды ему показалось, что он встретил некоторое сопротивление. Промелькнувшая на ее лице гримаса боли однозначно убедила Ченса в том, что ему ничего не показалось.

— Что такое?…

Но было уже не до ответов. Дженни сама начала двигаться под ним, и он забыл обо всем, кроме ее влажной горячей плоти и рук, обхвативших его за плечи. Обо всем, кроме ее жадных губ и ног, обвивших его. И затем Ченс… и кровать… и весь мир… слетел со своей оси.

Дженни ощутила приближение чего-то невероятного, о чем не имела ни малейшего представления. Это чувство поднималось откуда-то из глубины души и нарастало по мере того, как центр ощущения перемещался все ниже и ниже.

Все ее мысли сосредоточились на одном — горячем, твердом, как железо, члене Ченса, который равномерно двигался внутри ее, вызывая все нарастающую сладкую боль.

Это началось так внезапно, что она даже не успела приготовиться. Дженни почувствовала, что падает. Сначала она полетела вверх, потом — вниз, потом провалилась во мрак, который показался ей мгновенной смертью, причиной которой стал Ченс Маккол. Она закричала, одним долгим воплем выкрикнув его имя, после чего падение стало замедляться и она снова ощутила себя в крепких, надежных, сильных, любящих руках.

Наконец Ченс немного успокоился. С того момента как они оказались в объятиях друг друга, прошло чуть больше часа. За это время они не обменялись ни словом.

Дженни понимала, что пора признаваться. Почувствовала, как он едва не остановился, ощутив, что она девственница. Но потом мысли ушли в сторону, освободив место неистовой страсти, охватившей обоих. Теперь же — другое дело.

Она искоса посмотрела на него. Сердце замерло. Он лежал, уставившись в потолок, с выражением полного недоумения на лице.

— Ченс!

— Как ты собираешься все это объяснить, Дженни?

— Ты должен понять…

— Больше всего меня убивает, — прервал ее Ченс, — что ты солгала мне, пользуясь моими провалами памяти. — Приподнявшись на локте, он пристально поглядел ей в глаза.

Дженни высвободилась из-под него, спрыгнула с кровати и с оскорбленным видом ткнула в него пальцем.

— Солгала? Между нами нет ни капли лжи, Ченс!

Ты — первый и единственный мужчина, который показал мне, что такое страсть. Ты — первый, кто показал мне, что значит такая любовь. Но к моему глубокому сожалению, это был односторонний процесс. Ты дал мне возможность получить, но не захотел, чтобы я дала. Я ненавидела тебя за то, что ты оставил меня переживать это чувство в одиночестве, когда я хотела разделить его с тобой! Я хотела отдать тебе то, что у меня есть! — Пряди темных волос упали на лицо, скрывая выступившие слезы.

— Но почему, Дженни? — в явном замешательстве проговорил Ченс. — Почему я так поступил?

— Не знаю, — ответила она, закрыв лицо руками.

Ченс притянул ее обратно к себе и обнял.

— Извини меня, детка, — прошептал он. — На самом деле не имеет никакого значения, первый раз мы с тобой или двадцать первый… Я уверен только в одном — это не последний. С тех пор как уехал с ранчо, я постоянно о тебе думал; ты снилась мне по ночам. А теперь тебе пора начать беспокоиться, моя леди. — Он нежно отвел ей за ушко свисающий локон.