Лея сглотнула, а я посмотрел на ее шею.

— И какой из двух вариантов лучше?

— Любопытно, но я думаю, что никакой.

Она засмеялась, и на ее щеках появились ямочки. Мне захотелось поцеловать их. Я затянулся пивом, потому что либо так, либо поддаться искушению, желанию…

— Потанцуешь со мной?

— Серьезно?

— Почему нет? Давай, я не кусаюсь.

«Черт, ты нет, а вот я — да».

Я взял Лею за руку. Мы затерялись на танцполе, среди незнакомцев. Странное ощущение: нас с Леей никто не знал, в этой анонимности все казалось менее значимым.

Я проскользил руками от ее талии до бедер, держа осторожную дистанцию. Заиграла медленная песня, которая много лет спустя будет напоминать мне о ней, The Night We Met. Я ласкал ее только взглядом и испытывал почти физическую боль, потому что этого уже казалось недостаточно.

— Аксель, подари мне это мгновение.

Лея обвила мою шею руками и прильнула ко мне. Я едва переставлял ноги: от ее дыхания и пальцев в моих волосах у меня по коже бежали мурашки. Я наклонил немного голову и поцеловал ее ухо, практически мочку, затем провел губами по линии челюсти и остановился на щеке. Я закрыл глаза, чувствуя мягкость ее кожи (как же, черт возьми, она приятно пахла!), жар ее дыхания. Это объятие, эта песня, этот момент, все это было идеальным.

Я решил поцеловать ее. Решил. И к черту весь мир.

Коснувшись ее губ, я осознал, что грядет катастрофа, лучшая катастрофа в моей жизни.

Я взял Лею за затылок и накрыл ее губы своими. Это был настоящий поцелуй. Не было ни сомнений, ни шагов назад, только мой язык, проникающий ей в рот в поисках ее языка, мои зубы, прикусывающие ее губу, мои руки, опускающиеся к ее щекам. Я как будто боялся, что она оттолкнет меня. Я наслаждался каждым прикосновением, каждой секундой и клубничным вкусом Леи.

Это мгновение стоило возможных последствий.

Лея встала на цыпочки и облокотилась на мои плечи, когда я прижался сильнее к ней, словно ей нужно было опереться на что-то твердое. Я снова прижался к ее губам, потому что думал, что поцелуй меня успокоит, но случилось все наоборот, словно открылись нараспашку двери. Мне необходимо было трогать ее везде. Я опустил руки и схватил ее за попу, прижал ее к себе и потерся о нее…

— Аксель… — ее голос превратился в хрип.

Именно то, что нужно: чертов эротический стон мне на ухо.

Я вдохнул воздух между поцелуями, сгорая от желания, и вместе с Леей начал продвигаться по залу, пока через несколько метров мы не врезались в дверь туалета. Я открыл ее резким толчком, не обращая внимание на парня, выходившего оттуда, и мы проскользнули внутрь. Лея закрыла глаза, она отдалась мне и абсолютно доверилась, только дрожала от моих прикосновений. Мы закрылись в одной из кабинок. Лея застонала, когда я сжал ее грудь ладонью, заглушив прерывистое дыхание глубоким и влажным поцелуем.

Что я делал? Понятия не имею. Ни малейшего.

Я только знал, что не хочу останавливаться. Что я не могу остановиться.

— У меня все вышло из-под контроля, — проворчал я.

— А мне нравится… — Она тяжело дышала и искала мои губы.

Если я ждал, что она нажмет на тормоз, то сильно ошибался. Облокотившись на стену, выложенную плиткой, Лея обвила руками мою шею и потянула к себе, все ближе и ближе, пока мы не начали тереться друг о друга, несмотря на одежду. Это были яростные движения, полные желания. Я бы ее трахнул, если бы на нас не было брюк. Мой член никогда не был таким твердым. Я поискал остаток здравого смысла у себя в голове, но бросил эту затею, когда Лея больно укусила меня за нижнюю губу.

— Черт, Лея… — Я отошел на шаг назад, чтобы просунуть руку ей между ног и поласкать ее через джинсы. Сильно. И быстро. Потому что внезапно мне необходимо стало увидеть ее лицо, когда она кончает, чтобы сохранить это воспоминание навсегда.

Лея застонала, а я держал ее за талию свободной рукой. Она выгибала спину в оргазме с закрытыми глазами и приоткрытыми губами.

Я поцеловал ее. И затем потихоньку отпустил…

Лея посмотрела на меня, ее грудь взволнованно вздымалась, щеки раскраснелись, а в глазах стояли вопросы, на которые я не мог ответить. Я вздохнул, пытаясь успокоиться, и обнял Лею, прижимаясь головой к ее щеке. Звуки постепенно возвращались к нам, как будто до этого момента музыки и голосов людей не существовало.

— Поехали домой, Лея.

Я взял ее за руку и потащил к выходу из туалета. Свежий ветер немного привел меня в чувство. Я все еще был возбужден, а сердце нервно колотилось в груди, как будто предупреждая меня о том, что я пересек черту. Я знал, что уже нет пути назад, что это никто не мог поправить, ни я, ни она.

В машине тишина стала напряженной. Я положил руки на руль и глубоко вдохнул.

— Ты жалеешь, — прошептала она. В ее голосе слышалась боль.

Я взял ее за подбородок и медленно поцеловал, забирая с собой соленый вкус слез на ее губах. Я отодвинулся, чтобы вытереть ей лицо.

— Клянусь, нет. Дай мне просто пару часов, чтобы все осознать.

— Ладно. — Она улыбнулась. Только мне.

Я снова поцеловал ее, прежде чем тронуться.

Всю обратную дорогу мне всего не хватало: света на дороге, звуков голоса, кроме прерывистого дыхания Леи, уснувшей рядом со мной. Я остался наедине со своими мыслями, смущенный и обалдевший. Я припарковался на дороге. Единственное, что было очевидно, — это то, что я чувствовал что-то к Лее и что отрицать это было идиотизмом.

Может быть, поэтому я открыл дверь дома, а затем вернулся к машине и отстегнул ремень Леи, а затем взял ее на руки. Она приоткрыла глаза и спросила, где мы. Я сказал ей спокойно спать и отнес на свою кровать. Потом вернулся к машине, взял сумку Леи, положил на диван, нашел пачку сигарет и вышел покурить на террасу.