Черт, как же избавится от этого разъедающего, как серная кислота, волнения? Руки тряслись, как в припадке эпилепсии, легкие жгло, словно после затяжного и изнурительного бега и даже дети не переставая толкались, словно пытаясь привлечь мое внимание.

— Я просто хочу поухаживать, Черничка. — он отодвинул стул, и пока я садилась, тихо прошептал на ухо: — Выдохни. Все идеально.

И действительно, все выглядело идеальным. Тамара Геннадьевна с мужем помогли на скорую руку украсить сад фонариками и принести стол. Я же разбросала лепестки пионов, делая дорожку к столику, а потом сервировала место обеда.

— Я бы хотела приготовить что-то сама, но просто не успела бы так быстро… — зачем-то выдохнула я, хотя можно было бы умолчать. Только вот приписывать себе чужие заслуги совсем не хотелось. — Зато десерт мой! Надеюсь, тебе понравится…

Мужчина молча сел рядом, и уставился на меня, с каком-то безумно подозрительным взглядом. Наверняка Шакалов хотел скрыть это, но я знала его слишком хорошо, чтобы не распознать волнение… Что же, почему от осознания этого и мне стало немного легче.

— Фазана с картошкой и легким салатом? — кивнув Кирилл на тарелку, я нервно улыбнулась и демонстративно подняла вилку. Черт, почему же так неловко… — Знаешь, Вика оказалась очень милой… И хоть подругами мы не станем, я предпочитаю держать ее близко к себе, чтобы иметь возможность просчитать все риски.

Смешок Шакалова приманил мое внимание, и я тут же замолчала, увидев как тот демонстративно разводит руками:

— Моя школа… Ты быстро учишься, Черничка!

— Возможно, жизнь заставила шевелиться быстрее… — поковыряв вилков в тарелке, я отвела взгляд вниз. Кто знал, что беседа будет такой тяжелой и притянутой за уши? Я лишь хотела разрядить обстановку и сгладить хоть часть пропасти между нами с Кириллом. И теперь это странное чувство недосказанности мешало больше, чем можно было вообразить.

— Нет, — резко выдохнул Шакалов. — Нам нужно поговорить. Обсудить все это.

— Я ведь написала, что не собиралась пугать и без того перепуганную помощницу. Просто провела Вику к выходу и тактично намекнула, что без резких оснований ей бы тут лучше не появляться. — сказав последнюю фразу, я тут же покрылась густым румянцем. Имела ли я права на подобное? И что это, если не ревность? Но после поцелуя в спальне Лизы во мне что-то словно рухнуло… Я больше не хотела боли, нервов и предательства. Мне нужен был покой. А Шакалов, кажется, готов был мне его сейчас подарить.

— Мне не важно, что там с Викой. Меня она услышала и это главное. — отмахнулся мужчина. Я видела, как нервно он сжал вилку и как его жевалки играют на фоне отблесков белых фонарей. — Зачем этот ужин? Я должен знать, что именно ты хотела им сказать.

Конкретика — второе имя Шакалова. И я готовилась к этому вопросу, тем не менее ему все равно удалось выбить меня из колеи. Налив себе воды из графина, я нервно осушила бокал и только после этого пробормотала:

— Я устала, Кирилл. Устала бежать, догонять, быть одной и никому не нужной… Ранее я делила мир на черное и белое. Какое-то время это прокатывало и течение несло меня в перед, а потом появился и ты все мои понятия рухнули. — зажмурившись, я прикусила губу, в который раз думая над тем, стоит ли говорить все, что было на душе. Но то, что Кирилл пришел — уже говорило о многом. — Ты изменился. Я чувствую это и вижу. И пусть это не значит, что прошлое забыто, я… Вижу тебя по-другому. Я чувствую что-то к тебе. Не знаю, что это… Не похоже не на что, что я испытывала прежде. И я устала чувствовать себя виноватой за это! Устала корить, ненавидеть и презирать. Кому это нужно? Мне от это не легче! Так что там, в спальне, я заставила себя запереть прошлое на сто замков. Пусть оно будет там… Где-то далеко, куда не достать рукой. — непрошенные слезы появились на щеках, и я подняла взгляд, чтобы оценить настроение Кирилла. Рот его был слегка приокрыт, а дышал он так глубоко, словно воздуха катастрофически не хватало. Его пальцы нервно растягивали ворот рубаки, будто тот его душил, а лицо покраснело и покрылось испаринами. — Я хочу начать с начала. Так, словно мы познакомились вчера. Это решение было сложным и подобного больше никогда не будет. Так что, прошу, не обмани меня и мое доверие. Не сделай так, чтобы я пожалела о своем решении.

На какое-то время повисло молчание. Оно словно обволакивало нас, время и этот сад, превращая его во что-то вечное, растягивая секунды на часы и годы… Как вдруг Шакалов повернулся и сказал лишь одно слово:

— Где?

Растерянна, заплаканная и нервная, я совсем не понимала, что он хочет и имеет ввиду. Сотни мыслей пронеслись в голове, но так и не получив ответа, я осторожно протянула:

— Не понимаю. Что «где»?

— Ты хочешь начать все с начала. С чистого листа. — кратно пояснил он. — Где бы ты хотела, чтобы мы познакомились? И самое главное, как?

— Это так важно? — я пожала плечами в растерянности, а мужчина кивнул. В чем-то он был все же прав. Наше знакомство с ним выдалось не самым радужным… — Ты можешь выбрать сам. Даю тебе карт-бланш.

— Хм… Хорошо. — хитро усмехнувшись краюшками губ, мужчина наклонился вперед и оперевшись локтем на стол, остервенело протянул: — Я выбираю тот ресторан у набережной… Только ты была посетительницей, а не официанткой.

— Мне бы хватило денег только на кофе. — улыбнувшись, я закрыла глаза и откинулась на спинку стула, стараясь представить происходящее.

— Я вижу тебя в красном платье. В руках книга, рядом чашка кофе. Но ты даже не коснулась ее, потому что одной рукой держишь учебник, другой черные кудрявые волосы, чтобы те не падали на лицо. — мне показалось, что Шакалов встал с места, но глаза я не открыла. Слишком явной была картина, не хотелось портить момент… Вид на набережную из окна, мысли об учебе, как вдруг я ощутила дыхание на виске, а затем тихий шепот: — А потом ты что-то почувствовала. Похожее на толчок или удар в спину. На коже появились мурашки, странное предвкушение заставило поднять голову и обернуться… Как вдруг ты заметила меня, жадно поедающего тебя глазами.

Руки Кирилла нежно погладили меня по голове, затем пальцы защекотали шею и я вздрогнула, когда тот коснулся ключицы, вырисовывая на коже какие-то странные узоры. Мой голос дрожал, но не от волнения, а предвкушения. Грудь нервно вздымалась, пальцы сами потянулись к его ладони, а ноги онемели, приковывая к стулу.

— Тебя сложно не заметить, Кирилл. Ты наверняка занял бы пол помещения собой! — постаралась пошутить я, но затем ощутила что-то теплое, нежное и такое мягкое у себя на шее. Боже, это были его губы… Мелкие, осторожные, обжигающие поцелуи… Облизнувшись, я вогнала когти в его кожу руки и нервно протараторила: — Пусть ты будешь в том самом темно-синем костюме, который я видела на тебе во время нашего последнего совместного приема. В твоих руках толстая коричневая сигарета, но она истлела зазря. Ты так и не коснулся ее губами, позволяя пеплу упасть на стол.

— И почему же я не коснулся ее, Черничка? — словно змей-искуситель, прошептал он, но я не ответила, потому что рука мужчины провела дорожку по груди, животу и осталась на бедрах. — Скажи мне, я должен знать.